Татьяна Корсакова - Смертельное танго

Эх, все-таки жизнь — классная штука! Поверх ноутбука Данила посмотрел на копошащуюся в песочнице дочку. Вот вернется из города Селена, и можно будет окунуться всем вместе.

Настена тоже любила купаться. Они с Селеной загорелись целью научить дочку плавать. Это ничего, что она и ходить-то еще не умеет. В умных книжках написано, что «водоплавающие» дети развиваются лучше, чем их сухопутные сверстники.

А на выходных можно пригласить к себе друзей. Дакер обещал привезти свою Анюту и даже намекнул, что созрел для семейной жизни. И Лемонтий неожиданно для всех тоже созрел. До недавнего времени они и не догадывались, что он встречается с той самой рыженькой медсестрой из приемного покоя. Просто невероятная скрытность для такого болтуна, как Лемонтий. А девочка, чувствуется, с характером. Так этому оболтусу такая и нужна. И цвет волос у них одинаковый — оба рыжие. Интересно, какие у них получатся дети?

Данила выключил ноутбук. В голову сегодня почему-то лезли мысли, никак не связанные с работой. Дакер вон женится. Лемонтий тоже скоро сподобится. А у них с Селеной уже и ребенок есть, а штампа в паспорте до сих пор нет. И Селена ни разу не заводила разговор о свадьбе. Ждет, когда он сделает первый шаг? Так он-то уже давно готов, но, положа руку на сердце, страшно. Не хочется связывать Селену обязательствами. Она такая красивая, такая умная, а он, как ни крути, инвалид. А с другой стороны, у них дочка растет, и обязательств хватает у обоих. Может, стоит рискнуть, сделать своей Лунной девочке предложение?..

Из задумчивости его вывел тихий всплеск и смех дочери. Настена выбралась из песочницы, переползла к бассейну…

— Настя, — позвал Данила севшим от страха голосом. — Настя, подожди папу…

Еще один всплеск — и с бортика в воду упала резиновая утка, дочка радостно засмеялась, потянулась ручонками к надувному лягушонку.

— Настенька, не трогай! Настя, нельзя!

…Инвалидную коляску заклинило — ни туда ни сюда. Пропади оно пропадом, хваленое немецкое качество!

Надувной лягушонок заскользил по бортику к краю. Настена заскользила следом…

Их разделяли каких-то несколько метров. В тот момент Данила не думал о том, что у него парализованы ноги. Он просто швырнул свое беспомощное тело вперед. Шаг, второй, третий — он даже не понял, что идет.

Лягушонок шлепнулся в воду. В самый последний момент Данила успел поймать дочку за тесемки комбинезона…

На новогодней елке весело поблескивали разноцветные огоньки. В этом году Селена поставила елку рано — в середине декабря. Решила продлить праздник. Настена была в восторге, даже в ладоши хлопала от удовольствия. Еще бы, новая игрушка, да такая большая, да такая яркая! В первый же день Настена елочку повалила, хотела снять с ветки хрустального ангелочка. Почти все стеклянные игрушки тогда разбились. Селена оставила на елке только гирлянду, а уцелевшие игрушки убрала подальше от шкодливых детских ручек. Дочка сначала протестовала, но быстро переключилась на подаренную дядей Лемонтием куклу.

Это была замечательная кукла, она умела смеяться, говорила «мама» и плакала, когда Настена делала ей укол. Дядя Лемонтий всегда очень обстоятельно подходил к выбору подарков для «своей Настюхи»: советовался с Селеной, изводил расспросами продавцов в детских отделах, придирчиво изучал гигиенические сертификаты на каждую игрушку. Зато результат всегда был предсказуем — Настена своего дядю Лемонтия обожала. Впрочем, своего второго дядю, дядю Дакера, она любила не меньше.

Дакер, в отличие от друга, в выборе подарков не мудрствовал, гигиенических сертификатов не требовал. На первый день рождения он подарил крестнице живую золотую рыбку. На прошлый Новый год — Кузю, персидского котенка. На этот грозился принести щенка. Селена уже даже думать боялась, что будет дальше. Что-то такое дядя Дакер говорил про лошадку…

С улицы донеслись взрывы петард и веселый смех — соседи уже начали праздновать Новый год. Селена посмотрела на настенные часы — без четверти двенадцать, надо хоть шампанского налить. И Дакер, и Лемонтий с семьями приглашали их с Настеной в гости, но Селена решила встречать Новый год дома.

Это был очень тяжелый и одновременно очень счастливый год. Ее Оборотень начал ходить. Не сразу, далеко не сразу…

Врачи не верили, что такое возможно, а он смог. Каждый шаг давался ему ценой нечеловеческих усилий и дикой боли. Селена не раз видела, как ее муж плачет, иногда от боли, иногда от отчаяния. Она помогала как могла — массаж, иголки, физиопроцедуры. Она верила в него безоговорочно, и он победил.