Инга Берристер: Ключ к счастью

— Ну что ты, глупенькая? Когда сердишься на того, кого любишь, ты ведь не перестаешь его любить? На самом деле… я и, правда, хотел тебе сделать больно. Но, едва коснувшись, понял, что мое тело, мое сердце-все это любит тебя и протестует против задуманного мною. А я собирался отомстить-я ведь не знал, кто избранница Роджера. Когда же узнал, все бросил и примчался замаливать грехи. Элис, милая, не молчи, эти дни без тебя я провел как в аду!..

— И я очень сильно скучала и тоже мучилась без тебя.

— А почему Роджер оказался здесь? Ты можешь мне сказать?

— Роджер… он явился специально, чтобы сообщить о своей женитьбе. Хочешь посмеяться?

Его ко мне прислала его драгоценная мама! Представь, она опасалась, что я захочу возобновить отношения с ее сыночком и, не дай Бог, расстрою его брак. Ты возник в тот момент, когда я только что пожелала счастья ему и его будущей жене, пообещала Роджеру никогда не нарушать его покой, вытолкала за дверь и поцеловала на прощание. А тут как раз ты и появился…

Так они говорили долго-долго о том, кто что подумал, что кому показалось, об обещаниях, которых он ждал, а она готова была дать, о том, как ожидали взаимной измены, как скучали и томились друг без друга.

И вот, наконец, наступил миг, когда слова уже были не нужны. Ральф впился в ее губы со всей силой изголодавшейся страсти, со всей жадностью, накопившейся за время их разлуки. Оба догадывались, что произойдет дальше, но был момент, с которым приходилось считаться.

— Элис, надолго ли ушла твоя мама?

— Думаю, время есть. Она, кажется, собралась на какую-то выставку, потом в ресторан… Но, может, сейчас не стоит… Твоя рука… — слабо запротестовала Элис. — Лучше расскажи, как это с тобой случилось.

— Расскажу еще, успеется. Мне в больнице велели поменьше времени проводить на ногах и побольше находиться в постели, поняла? И вообще, есть лишь одно хорошее лекарство от твоих слез и моих ран. — И он на ушко шепнул Элис то, что было у него на уме.

Какое-то время прошло в безумных ласках и заверениях. Страсть переполняла Ральфа и Элис, им захотелось настоящей близости. Не было во всем мире силы, которая могла бы им помешать. Что уж тут говорить о такой мелочи, как сломанная рука Ральфа.

Через несколько часов, когда уже начало смеркаться, Элис, сонно моргая, заворочалась в постели и тихо прошептала:

— Ральф, пора вставать. — А сама прижималась к нему все сильнее.

Он открыл глаза и пробормотал:

— Зачем, все равно скоро снова ложиться. Кстати, а твоя мама умница — позвонила и сказала, что ночует у знакомых. Такого понимания я не ждал. — И, ласково погладив Элис по голове, Ральф нежно поцеловал ее.

На землю спускались ранние зимние сумерки. Влюбленные вновь раскрыли друг другу объятия, не видя и не слыша никого в целом мире. Их праздник продолжался.