Кэти Келли - Уроки разбитых сердец

Маленькая комнатка на первом этаже пансионата «Лорел три» была очень красива, хотя чаще всего в ней лежали те, кто не мог открыть глаза и полюбоваться чудесными розами на обоях. Тяжелые кремовые шторы сохраняли в комнате тепло, защищая от ночного ветра, и хотя кровать — обычная больничная койка — не отличалась особым изяществом, нарядное нежно-розовое покрывало в тон обоям вовсе не походило на больничное. Комнату украшали знакомые мелочи и безделушки из дома Лили. На комоде стояла ее любимая фарфоровая ваза с изображением кролика, полная бледно-желтых нарциссов, а рядом с кроватью, на тумбочке — несколько фотографий в серебряных рамках. На одной из них улыбающаяся Иззи стояла в обнимку с мамой. Гобеленовая подушка со слоном, которую Иззи привыкла видеть на кресле у камина в Старой кузнице, лежала теперь на стуле возле кровати, как будто ждала, что Лили поднимется и присядет к столу.

Но Иззи знала, что бабушка никогда не встанет, не подложит под спину подушку, не увидит, как заботливо украсили ее комнату Аннелизе с сиделками.

Переступив порог бабушкиной комнаты, Иззи почувствовала запах смерти. Жизнь едва теплилась в Лили. В минувшем году в тамаринской больнице бабуля выглядела хрупкой, сейчас же казалась бесплотным духом, так она исхудала. Щеки ввалились, кожа обтянула кости. Когда-то красивое лицо напоминало теперь маску смерти, лица древних фараонов, которые Иззи видела в Египетском музее древностей в Каире.

Иззи прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. Она проплакала всю ночь, читая дневник бабушки, историю, о которой никогда прежде не слышала, написанную мелким почерком в ветхой тетради с пожелтевшими от старости страницами.

— Мне очень жаль, — сказала сиделка, ласково потрепав Иззи по плечу. — Я предупреждала вас, что ее состояние намного ухудшилось.

Иззи кивнула. Она не в силах была говорить. Сиделка, добродушная женщина средних лет по имени Рона, действительно предупреждала, что перенесенная пневмония отняла у бабули последние силы, и все же Иззи не ожидала, что бабушка настолько изменилась.

Иззи отвернулась и зажмурилась.

— Я не могу, — всхлипнула она.

Только что она читала дневник, где бабушка была самой собой, живой, юной, полной сил женщиной, а не этой ссохшейся старушкой, в которой невозможно узнать прежнюю Лили.

— Конечно, вы можете, — живо откликнулась Рона. — Я слышала, она вас вырастила, заменила вам мать. Вспомните, какой она была тогда, вам станет легче, и вы справитесь.

Иззи вытерла слезы, села рядом с Лили и взяла ее за руку. Невыносимо было видеть бабушку такой. Как эгоистично желать, чтобы бабуля продолжала оставаться в небытии, между жизнью и смертью, лишь бы не видеть, как она уйдет. От милой бабушки осталась одна лишь тень, пока внучка жила своей жизнью вдали от нее. Иззи коснулась пальцами изгиба бровей бабушки, представляя себе ее молодой, с блестящими каштановыми кудрями, обрамлявшими лицо, и с пронзительно-синими глазами, в которых светились мудрость и понимание. Ее вдруг охватила злость на себя. Какая нелепость жаловаться на возраст в сорок лет. Со стариками время обходится куда более жестоко.

— Обещаю, что больше не стану растрачивать жизнь впустую, — прошептала она.

Ночью, читая дневник, Иззи многое открыла для себя, и эти горькие уроки требовали осмысления. Но уже сейчас Иззи отчетливо ощущала одно: оставив Джо, она сделала правильный выбор.

Последние полгода она мучилась сомнениями и то и дело спрашивала себя, не лучше ли стиснуть зубы и ждать. Что, если когда-нибудь Джо станет свободным? История бабушки показала, что в жизни не бывает простых ответов, как не бывает в природе совершенно черного или белого, нам дано видеть лишь полутона. Бабушка знала, что Джейми не сможет остаться с ней, не причинив боль кому-то другому, и Иззи знакомо было это чувство. Когда за любовь приходится платить слишком высокую цену, единственный выход — уйти.

Иззи выросла в современном мире, в мире равных прав и возможностей. У нее было право иметь ребенка и право любить кого заблагорассудится, но если бы все было так просто… Бабушкин мир подчинялся жестким правилам, которые Иззи с трудом могла осмыслить. Там властвовала церковь и людей разделяли классовые барьеры. Современный мир отринул часть этих канонов, но взамен создал новые. Развод калечит детей — вот одна из непреложных истин этого мира.

Оставив Джо, Иззи совершила самый трудный поступок в своей жизни, но ночью, читая бабушкину тетрадь, почувствовала облегчение. Она словно поговорила с бабушкой.