Анита Брукнер - Отель «У озера»

— Я думаю, Эдит, вам нужно выйти за меня замуж, — сказал он.

Она уставилась на него, не веря своим ушам.

— Позвольте объяснить, — поспешил он добавить, полностью восстановив самообладание. — Я не юный романтик. На самом деле я чудовищно разборчив. У меня небольшое поместье и очень красивый особняк в готическом стиле периода Регентства 51, просто великолепный образчик архитектуры. К тому же я собрал довольно известную коллекцию блюд famille rose 52. Уверен, вы любите красивые вещи.

— Ошибаетесь, — холодно возразила она. — Я вообще не люблю вещи .

— У меня много дел за границей, — продолжал он, не обращая внимания на ее слова. — Мне нравится принимать гостей. Я часто бываю в разъездах, но не люблю возвращаться туда, где меня встречает всего лишь супружеская пара, сторожившая дом, пока меня не было. Вы идеально впишетесь в это окружение.

Воцарилось гнетущее молчание. Эдит не сводила глаз со счета — бумажный листок трепыхался, придавленный пепельницей. Наконец она произнесла дрогнувшим голосом:

— В вашем изложении это похоже на должностные инструкции. А я ведь не просила принять меня на работу.

— Но, Эдит, что вам еще остается? Вы тоже хотите вернуться в пустой дом?

Она молча покачала головой.

— Понимаете, — продолжал он, — я не могу допустить повторения скандала, жена своим бегством выставила меня на посмешище. Я думал, что сумею выдержать это с достоинством, но достоинство не помогает. Скорее, напротив. Все, похоже, только и ждут, чтобы ты сломался. Однако все это в прошлом. Мне нужна жена, и такая, на которую я смогу положиться. Мне нелегко это говорить.

— А мне нелегко слушать.

— Я делаю так, чтобы вам было легче. Я наблюдал, как вы пытаетесь поддерживать разговор с этими женщинами. Вы одинокая душа. Без себялюбия, к которому я вас так настойчиво призываю, вы никогда не усвоите правил игры, а если усвоите, то слишком поздно, и это вас ожесточит. Когда вы думаете, что одиноки, у вас печаль палице. Так или иначе, вас ждет жизнь изгнанницы.

— Но почему вы решили, что у меня все так безнадежно?

— Вы настоящая дама, Эдит, а они в наше время, как вам нетрудно было заметить, не в моде. Став моей женой, вы во всем преуспеете. Незамужняя, боюсь, скоро останетесь при собственном интересе.

Она грустно на него посмотрела.

— И что же я буду делать в вашем красивом особняке, когда вы в разъездах? — спросила она, а про себя добавила: и тогда, когда дома.

— То же самое, что всегда, только лучше. Сможете писать, если захотите. Больше того, вы, возможно, напишете книги гораздо лучше тех, какие когда-либо надеялись написать. Эдит Невилл — чем не имя для романистки? Вы нуждаетесь в общественном положении — у вас оно будет. Вы обретете уверенность в себе, умудренность. Вы будете достойной хозяйкой дома, и это принесет вам удовлетворение. Вы не из тех женщин, которых боятся мужчины, не из истеричек, что ведут себя так, словно все только о них и говорят или их домогаются. Эти любят расписывать свои победы и похождения и считают, будто могут позволить себе все, что угодно, поскольку принимают в доме знакомых и с грехом пополам ладят с мужьями.

— Женщины тоже боятся таких особ, — пробормотала Эдит.

— Нет, — возразил он. — Большинство женщин сами относятся к их числу.

Она подняла глаза:

— Но мне казалось, что мужчины предпочитают женщин такого типа. Мне казалось, что мужчины презирают блага супружеского согласия, которые вы мне прописываете.

— В известном смысле вы правы, — ответил он. — Мужчинам действительно нравятся подобные женщины. Они думают, что многое упускают, если их дамы сердца не отличаются должной ловкостью и экстравагантностью; их волнует опасность подобных связей. Им нравится ощущать себя победителями в схватке за женщину. К этому, в сущности, все и сводится. Обставить соперников. И лишь тогда, когда поверженные соперники встают на ноги и снова рвутся в бой, до победителей доходит, как хрупки, как утомительны именно эти связи. Все усилия — впустую.

— И опять вы мне чудовищно льстите, давая понять, что, кроме вас, никто никогда мною не заинтересуется.

— Я льщу вам, давая понять, что вы видите разницу между флиртом и верностью. Я вам льщу, давая понять, что вы никогда себе не позволите предаваться нескромным сплетням, которые позорят мужчину. Я вам льщу тем, что верю — вы меня не ославите, не поднимете на смех, не уязвите . Вы понимаете, как тяжело мужчине признаться в том, что его уязвили? Я просто-напросто не могу допустить, чтобы такое повторилось.