Светлана Малинкина - Парадокс любви

Специальность Милой была выбрана случайно, а не по призванию. После окончания школы одноклассник, который на тот момент ухаживал за ней, сказал:

— Я буду поступать в архитектурный. Давай вместе?

— Давай, — ответила Мила. Ей было все равно куда поступать. Лишь бы не в медицинский, как того хотела мама. С черчением она дружила, к тому же окончила художественную школу. Мила поступила, а одноклассник… нет. Так бывает. Довольно быстро он исчез из Милкиной жизни. У нее теперь был другой, многочисленный и интересный круг общения.

Андрея по рекомендации куратора выбрали старостой группы. Потому что он не был зеленым юнцом, только что окончившим школу, а уже отслужил армию и год проработал на заводе, учась на вечернем подготовительном отделении. Он был старше. И имел то, чем не обладали другие. Какой-никакой жизненный опыт. Старостой его считали хорошим. Держал группу под своим крылом, в обиду никого не давал. Но мог и подзатыльник отвесить мальчишкам. В воспитательных целях. Подзатыльники раздавались по справедливости, поэтому никто не обижался. Мальчишек он ласково называл салабонами. А девчонок — красотулями. Преподаватели его уважали. Здоровались с ним за руку. Миле Андрей казался слишком серьезным и… старым. И еще ей не нравилось, что одевался он как взрослый мужчина, а не как остальные «салабоны». Причем почти всегда безвкусно: вещи не сочетались по цвету и стилю. А иногда и то и другое.

Все случилось у них во время экскурсионной поездки в Одессу на четвертом курсе.

На коротких весенних каникулах решили куда-нибудь съездить всей группой. А в таком возрасте да в такой компании лишь бы ехать! Все равно куда. Андрей предложил Одессу. Все дружно согласились: в Одессу!!! Мила и ее подружка Маринка никогда в Одессе не были. Поэтому тоже радостно кричали «ура» и прыгали «зайчиком».

Что девчонки знали про Одессу? Одесса-мама. Дерибасовская. Дюк. Утесов. Оперный театр. Потемкинская лестница. Пересыпь. Шаланды, полные кефали. Приморский бульвар… Или Французский бульвар? Или и то и другое? Что там у них еще есть? Привоз! Может, взять с собой блокнот и записывать услышанные афоризмы, как Жванецкий? И еще: Одесса — красавица у моря!

Счастливчики те, кто живет в приморских городах!

Ехало их двадцать четыре человека. Молодых здоровых организмов, готовых к приключениям. Поездка обещала быть веселой. Проводники поезда еще не подозревали, какая банда ждет их на перроне.

В поезде все пили вино (а если честно, то и не только вино). Пели песни под гитару. Рассказывали анекдоты и вспоминали смешные случаи. Бурная жизнь протекала во всех шести купе, которые заняла их группа. Проводники просили не шуметь. Делали замечания недовольные соседи. Было уже далеко заполночь, когда студенты, наконец, угомонились.

На какой-то станции Мила и Марина проснулись от шума: в вагон садились новые пассажиры. Характерный гнусавый голос из динамика на перроне все время что-то объявлял. В купе было душно. И подружки решили выйти из вагона, глотнуть свежего воздуха. На перроне Андрей уже разговаривал с проводницей. Оказалось, что стоять они будут пятьдесят минут. Пропускают какой-то поезд. Ночь была теплая. Тихая. Чистое звездное небо. Луна. Обалдеть. И они втроем стали прохаживаться вдоль состава. Посередине Андрей, а Мила и Марина повисли на нем с двух сторон. Рассмотрели старинное здание вокзала, купили газировку в ларьке. Она была холодная и вкусная. Минут через пять после распития газировки Марине понадобился «домик неизвестного архитектора»…

— Идите, — сказал Андрей, — я вас здесь подожду.

Девчонок не было не то чтобы долго… Просто они еще заглянули «на минуточку» в буфет, газетный киоск и за мороженым. А когда вышли из здания вокзала, то увидели страшную картину. Их поезд, набирая скорость, отъезжает в ночь… Мила и Марина бросились вслед. И бежали за поездом, пока не закончились силы и перрон. Победил поезд. Девчонки дружно разревелись и стали упрекать друг друга. Переругиваясь и размазывая слезы, они побрели к вокзалу. И тут, прямо по курсу, увидели стоящего на перроне Андрея. Не сговариваясь, с воплем «Андрей!!!» они бросились к нему. Повисли на шее, уткнулись носами в широкую грудь и в один голос стали причитать, какой же он, Андрюха, молодец. Не бросил, не уехал! Остался дожидаться, как настоящий друг. Ошарашенный Андрей от них еле отбился. На его светлой ветровке остались черные разводы от размазанной туши и мокрые пятна от слез.