Линда Барлоу: Подарок на память

Рина усмехнулась:

— Я уже говорила, что с другими ты можешь позволять себе что угодно, но при мне попридержи язычок. Сносить твои дерзости я не стану. Иди есть.

Эйприл посмотрела на арахисовое масло, банановый сандвич, картофельные палочки из пакета и бутылку коки, выставленные матерью на крохотной кухоньке коттеджа. Рина мастерски шила и убирала, но терпеть не могла готовить.

— Надеюсь, ты не отошлешь меня сегодня спать в палатку? Я ее ненавижу. Там полно жуков.

— Ты же коллекционируешь жуков.

— Однажды я видела, как змея пыталась заползти в палатку. Терпеть не могу змей. Ты только представь себе: такая вот гадина заползает ко мне в спальный мешок, скользит по ноге, а потом кусает, как аспид Клеопатру. Я вскрикиваю, покрываюсь испариной, язык у меня вываливается, я начинаю метаться по палатке, синею и умираю. Неужели ты не будешь раскаиваться, найдя утром мое бездыханное тело?!

— В Массачусетсе нет ядовитых змей.

— Зато полно диких животных.

— На Кейп-Коде? Да тут одни кошки да собаки.

— Заметь — дикие кошки. Ты видела, какие у них острые зубы и мощные челюсти? И собаки, шныряющие по нашему парку, худые, гадкие и буйные. Держу пари, среди них есть и бешеные. Только представь, лежу я там…

— Ври больше.

— Вру больше. Лежу я там и поглаживаю одну такую псину. И вдруг она оборачивается ко мне, вся злющая, и морда в пене, как у Старого Уэллера, укушенного бешеным волком.

— Ну что за фантазерка! — вздохнула Рина.

Она отшвырнула сандвич и закурила. К своему немалому удивлению, Эйприл заметила, что ногти Рины на сей раз покрыты лаком спокойного розового цвета. «Странно, — подумала девочка, — раньше предпочтение отдавалось вызывающим темно-красным тонам».

— Ты читаешь слишком много книжек. И теряешь здравый смысл.

Эйприл поджала губы. Она гордилась своей любовью к книгам. Учительница считала Эйприл очень начитанной ученицей, где-то на уровне пятого класса. Это льстило ее самолюбию. К тому же книги переносили девочку в иной, прекрасный мир. Она любила читать.

— Сколько раз я говорила тебе, что женщина не должна увлекаться фантазиями. Особенно, если эти фантазии нагоняют на нее страх. Ты не должна бояться, Эйприл. Стоит им увидеть, что тебе страшно, и они сожрут тебя.

Эйприл знала: спрашивать, кто такие «они» бесполезно. Ясного ответа на этот вопрос Рина дать не могла. Но, сколько она себя помнила, мать всегда так говорила.

— Как бы там ни было, тебе не придется спать в палатке. Дело в том, что, несмотря на все твои домыслы, сейчас у меня никого нет. Так что кончай дуться. Бог весть, что ждет меня впереди с такой высокоморальной дочерью! Погоди, вот у самой титьки вырастут, тогда по-другому петь будешь.

Эйприл с досадой двинула по ножке стола. Ее мать не только не стеснялась своей «безнравственности», но даже бравировала ею. Это было отвратительно.

Но Рина врала. Новый мужик все-таки появился. Должен был появиться. Уборочно-занавесочный тест еще никогда не подводил.

Нет сомнений, у Рины новый любовник. Но почему она отказывается в этом признаться?

Наверняка он женат. Или какая-нибудь важная шишка. Или и то, и другое.

Несколько последующих дней Эйприл не спускала с Рины глаз, даже сопровождала ее в «Чепин Кейп», где та работала официанткой, и следила, спрятавшись в кустах, не встречается ли она с каким-нибудь пижонистым отпускником, но так ничего и не выяснила.

Эйприл уже начала сомневаться, не ошиблась ли она насчет нового дружка, как вдруг однажды на гравийную дорожку поселка вырулил лимузин — черная лоснящаяся махина с тонированными стеклами, так что внутри ничего нельзя было рассмотреть — и, проехав несколько метров, остановился у их коттеджа.

Из машины вылезли двое мужчин в костюмах и шляпах — один высокий и широченный, другой пониже и потоньше. Незнакомцы, неловко ступая по шатким ступенькам крыльца, направились к входной двери. Эйприл в это время накачивала чуть поодаль от дома колесо велосипеда. Мужчины, даже если и видели девочку, не обратили на нее ни малейшего внимания.

Один из мужчин стал стучать в дверь, и под его натянувшимся пиджаком Эйприл с ужасом увидела очертания пистолета. Святые угодники! Гангстеры!

— Нет! — завопила Эйприл, роняя при этом велосипед. — Не открывай им! — кричала она, взбегая вслед за незнакомцами на крыльцо. — Слышишь? Не открывай! У них пистолеты! Они хотят тебя убить!

Худощавый схватил девочку за плечи.

— Успокойся, сынок! — буркнул он, пытаясь охладить ее пыл.