Елена Озерова - Бархатные мечты

Нехорошо, конечно, так рассуждать, но, по Кириному мнению, случившееся с Женей в конце концов пошло на пользу ее семье. Конечно, смотреть на нее сейчас было жалко до слез: избитая, испуганная и такая трогательно-беспомощная, что ком к горлу подступает. Но ссадины со временем пройдут, через месяц, даже меньше, от них и следа не останется. Зато Андрей вокруг нее вьется, как не вился, когда женихался.

Кира даже слегка позавидовала сестре: вот Женю действительно любят по-настоящему!..

А Митя… В глубине души Кира ожидала чего-то подобного с самого начала. Ну что ж, с этим надо примириться и жить дальше. Слава Богу, что материально она вполне обеспечена. Первые три месяца после рождения ребенка она, конечно, вообще не сможет от него отойти, но шеф должен пойти ей навстречу. А потом придется договариваться: Женя, или Аленка, или мама два-три раза в неделю смогут с ним днем посидеть. А может быть, няню найдем, если повезет… Как хорошо, что у нее такие замечательные дочь и сестра! Ничего, прорвемся как-нибудь! Вырастила же она одна Аленку!

Кира легла в этот вечер рано, сразу после того, как Женя уснула. У нее больше не было сил вести с Андреем семейные беседы, разыгрывая перед ним сцены душевного благополучия. Тем более что она никогда не посвящала его в свою личную жизнь. Однако сон не шел. Ворочаться она тоже остерегалась: Андрей бы услышал, что она не спит. Поэтому Кире ничего не оставалось, как лежать и думать о своей дальнейшей жизни.

Ей казалось, что она так и не сомкнула глаз этой ночью. Но, наверное, все-таки спала, потому что разбудил ее телефонный звонок. Она мельком взглянула на часы: восемь утра. «Ох, не к добру», — промелькнула в голове мысль. Она вскочила и подбежала к телефону.

— Алло, Кира Анатольевна? — прозвучал в трубке женский голос, показавшийся Кире знакомым.

— Да, это я.

— Простите, что беспокою вас так рано, но у меня срочное дело…

— Подождите минуточку, я перейду к другому аппарату, — чтобы не будить зятя и сестру, сказала Кира, недоумевая, как незнакомка вычислила, что она здесь. Хотя голос этот она где-то безусловно слышала!

Она перешла на кухню и взяла там трубку:

— Да, я вас слушаю.

— Меня зовут Нелли Смехова. Я вам уже как-то раз звонила…

Ах, Нелли Смехова… И вдруг Кира вспомнила вчерашнюю полураздетую девушку на тахте в Митиной квартире. Постойте-постойте, эта подруга детства и вчерашняя нахалка — одно и то же лицо? Боже мой, как все глупо! Значит, Митя изменял ей с самого начала, как… Как и Грег!..

— Слушаю. — Кира постаралась сказать это как можно суше. — Что вам от меня на сей раз нужно?

— Нам необходимо встретиться.

— С какой стати?

— Поверьте, это очень важно. Вы не могли бы приехать домой к Ракитину прямо сейчас?

Это уже переходит все границы!

— Это он просил вас позвонить? Он сейчас рядом с вами?

— Нет!

— Я вам не верю.

— Даю вам честное слово, что Мити Ракитина в квартире нет.

— А где он?

— Приезжайте, я все вам расскажу. Но не по телефону.

— А скажите, пожалуйста, — Кира постаралась, чтобы ее голос звучал как можно зловреднее, — не вас ли я вчера видела в его постели? — Меня, — невозмутимо ответила Нелли.

— И после этого вы осмеливаетесь… — Она оборвала себя на полуслове.

— Приезжайте! Это действительно очень важно, — Нелли словно не услышала Кириных слов. — Приедете?

Поразительно! Чего она добивается? Ну, сейчас Кира ей выложит все, что о ней думает!

— Так приедете?

Странная настойчивость. И внезапно нехорошее предчувствие снова кольнуло сердце.

— Приедете?

— Приеду, — совершенно неожиданно для себя вдруг согласилась Кира.

Нелли нелегко было решиться на этот звонок. С той минуты, как она открыла дверь и увидела избитого Митю, и до того момента, когда его увезли в больницу, она действовала как робот, не позволяя себе расслабиться и дать волю чувствам.

Однако и оставшись в одиночестве, она расслабиться была не в состоянии.

В холодильнике у Мити стояла недопитая с незапамятных времен бутылка «Абсолюта». Нелли налила себе сразу полстакана. Выпила одним духом и, не закусывая, запила водой. Потом подумала, плеснула еще и снова выпила.

Она не захмелала; внутри, в душе ее словно лопнула туго натянутая струна и пришли слезы. Нелли упала на ту самую злополучную тахту и разразилась рыданиями. Она плакала громко, в голос, захлебываясь слезами, никогда прежде она так не плакала.

Примерно через час она встала, заковыляла в ванную, плеснула в лицо холодной водой. Из зеркала, висевшего над умывальником, на нее смотрела незнакомая женщина. Никогда у Нелли не было таких впалых щек, не было и этой глубокой вертикальной морщинки между бровями. Такое впечатление, что за прошедшие сутки она постарела лет на десять.