Даниэла Стил - Прости меня за любовь

Виктор Карсон понурился, признавая свое поражение. В эти минуты он чувствовал себя старым, усталым и бесконечно одиноким.

Этим вечером он допоздна засиделся в своем кабинете, размышляя над тем, что́ сказала ему Брианна. Перед ним на столе стояла бутылка «Джонни Уокера» и стакан. Обычно Виктор пил мало, но сейчас бутылка была пуста уже больше чем наполовину. Брианна куда-то уехала с одной из приятельниц и вернулась домой только в два часа пополуночи. Как она вошла, Виктор не слышал — он отключился на кушетке в кабинете. Некоторое время Брианна с порога смотрела на его скорченную фигуру, потом отправилась в спальню одна. Ни будить Виктора, ни пытаться каким-то образом перетащить его на кровать она не стала. Брианна была уверена, что в конце концов муж выполнит ее требование. Выбора у него действительно не было: если он не хочет ее потерять, он подчинится. Она держала его за горло, если не сказать грубее.

На следующее утро, когда Брианна уходила в тренажерный зал, она услышала, что Виктор проснулся и принимает душ. Когда она вернулась, он уже ушел в офис. Аудиторы по-прежнему работали в конференц-зале фирмы, и Виктор решил воспользоваться случаем, чтобы самому просмотреть финансы Талли. Дополнительная проверка, считал он, еще никому не вредила. Кроме того, знакомая работа помогала отвлечься от тревожных мыслей о собственном незавидном положении. И вот, после нескольких часов кропотливого труда, Виктор наткнулся на несколько записей, которые его озадачили. Бриджит всегда оплачивала все счета своей работодательницы — она была очень внимательна и аккуратна и никогда ничего не пропускала: сделав запись в общем гроссбухе, Бриджит пересылала квитанции ему. Чеки тоже подписывала она — это продолжалось уже несколько лет, и до сих пор Виктору не в чем было ее упрекнуть. Сейчас, однако, его удивило, что Талли, оказывается, регулярно останавливалась в одних и тех же дорогих отелях. Конечно, Виктора совершенно не касалось, на что именно Талли тратит свои деньги, однако фокус заключался в том, что отели-то были лос-анджелесские! А поскольку в Лос-Анджелесе у нее был собственный дом, Виктор решил, что эти посещения отелей как-то связаны с ее бизнесом, следовательно, у него были все основания снизить сумму уплачиваемых ею налогов, добившись так называемого налогового изъятия [8] Налоговое изъятие — сумма, которую налогоплательщик имеет право вычесть из общей налогооблагаемой суммы в качестве своего расхода, который потребовался для получения части дохода. .

Он снова просмотрел квитанции. Один раз Талли останавливалась в «Бель-Эйр», еще несколько раз — в «Шато Мормон» и «Сансет Маркис». Насколько он помнил, те же самые отели упоминались и в финансовых отчетах Ханта. Его счета, впрочем, оплачивала не Бриджит, а собственный бухгалтер, который работал на Ханта уже много лет. Быть может, подумалось Виктору, Хант и Талли время от времени отправлялись в отель, чтобы провести вдвоем романтический уик-энд или отметить какой-то общий праздник или годовщину, однако не исключено было, что все это были чисто деловые мероприятия. В любом случае ему следовало уточнить это у самой Талли, хотя по зрелом размышлении он и решил, что вопрос с отелями вряд ли имеет существенное значение. Гораздо более серьезным ему показалось то обстоятельство, что Талли регулярно тратила довольно значительные суммы наличных денег, что ему совершенно не понравилось. Как всякий уважающий себя бухгалтер-профессионал, Виктор терпеть не мог расчетов наличными, поскольку их практически невозможно было учесть и задокументировать, что, в свою очередь, неизменно привлекало внимание налоговых органов и могло обернуться крупными неприятностями. Кроме того, наличные суммы, пусть даже потраченные в интересах бизнеса, было почти невозможно провести по статьям, позволяющим добиться разрешенных законом налоговых вычетов, и Виктор считал своим долгом предупредить об этом Талли. И зачем ей вообще понадобилось расплачиваться наличными, недоумевал он. Почему она не пользуется своей кредитной карточкой?

Задумавшись о деньгах, Виктор снова вспомнил о Брианне и о ее внезапно возникшем желании заключить семейное соглашение. Все это ему очень не нравилось — он знал, что ни сейчас, ни в ближайшем будущем не сможет выплатить молодой жене сколько-нибудь значительную сумму, а жалкие крохи, которые он в состоянии наскрести, вряд ли произведут на нее впечатление. Что же, неужели его семейной жизни конец? Виктору не хотелось в это верить. Он просто обязан что-то предпринять, и как можно скорее, но что именно? И, как назло, как раз сейчас у него совершенно не было времени — прежде чем заниматься своими делами, он должен был позаботиться, чтобы аудиторская проверка финансовой состоятельности Талли и Ханта завершилась как можно скорее и без каких-либо осложнений и проблем. Меньше всего на свете Виктору хотелось, чтобы излишне щепетильный японский инвестор отказался от участия в проекте из-за него. Талли, разумеется, найдет нового инвестора — в конце концов, для этого у нее были и имя, и безупречная репутация, но ей в любом случае потребуется время, а значит, съемки нового фильма придется отложить на неопределенный срок. Талли, конечно, ничего не скажет, но он все равно будет чувствовать себя так, словно он ее подвел. А Виктор терпеть не мог подводить клиентов, которые на него рассчитывали. Нет, подумал он, нужно хотя бы на время выбросить Брианну из головы и заняться делом.