Даниэла Стил - Прости меня за любовь

— Пока не представляю, — ответила Талли. — Раньше мы ходили на День благодарения к моему отцу — он любил этот праздник больше остальных, но теперь даже не знаю…

В последние четыре года праздничную индейку и тыквенный пирог готовил Хант, но теперь Талли и Макс предстояло самим позаботиться об угощении, что было, в общем-то, не слишком сложно, поскольку встречать праздник они собирались вдвоем. Макс, правда, была не прочь повидаться со своими лос-анджелесскими подружками, но это можно было сделать и в другие дни длинного праздничного уик-энда. Сам праздник она решила провести с матерью, чтобы та не чувствовала себя слишком одиноко.

— Я знаю, тебе сейчас нелегко, — сочувственно сказал Джим. — Слушай, может, соберемся все вместе, пока дети снова не разъехались по своим колледжам? Правда, когда Джош приезжает в Лос-Анджелес, он обычно болтается где-то с приятелями, но я уверен, что мне удастся его уговорить.

— Макс тоже бегает к своим прежним школьным подружкам, — сказала Талли.

Как раз в этот момент в комнату вошла Макс. Она бросила на мать вопросительный взгляд, и та, отстранив трубку, шепнула, что это звонит Джим. Макс сразу воодушевилась и, жестикулируя и гримасничая, принялась сигнализировать матери, что они должны непременно встретиться. Усмехнувшись, Талли кивнула в знак того, что все поняла, и сказала в трубку:

— Как насчет этих выходных? Скажем, в субботу… Что тебе удобнее, обед или ужин?

— Мне-то все равно, но мои парни… Знаешь, давай я спрошу у них и перезвоню, о’кей?

Когда полчаса спустя Джим позвонил снова, голос у него был очень довольный. Его сыновья тоже были рады встретиться; они предложили пойти в боулинг — покатать шары и съесть по пицце. Макс этот план привел в полный восторг, и Талли заподозрила, что между ее дочерью и старшим сыном Джима существуют некие романтические отношения или как минимум взаимный интерес. Она ничего не имела против — ей это даже пришлось по душе, и Джиму, кажется, тоже. Они договорились встретиться в боулинге в семь, и Джим повесил трубку, на прощание еще раз поздравив Талли с праздником.

Когда Талли рассказала обо всем Макс, та была просто на седьмом небе. Бобби, по словам Джима, собирался пригласить приятеля из своего класса, поэтому субботний вечер обещал быть по-настоящему приятным. Сначала, однако, им нужно было пережить сам праздник, который, как и следовало ожидать, прошел для Талли и Макс невесело. Обе слишком хорошо помнили предыдущие Дни благодарения, которые они встречали с Сэмом и с Хантом, и теперь каждая мелочь снова напоминала им о том, что́ они потеряли. Впрочем, мать и дочь постарались насколько возможно сократить тягостные минуты. После короткого праздничного ужина они отправились на поздний сеанс в кино, а вернувшись домой, сразу легли спать.

Пятницу Макс провела со своими школьными подругами, которые либо оставались в Лос-Анджелесе, либо, как и она, приехали домой на праздники из колледжей или университетов. В субботу Талли с самого утра повезла Макс по магазинам, чтобы купить ей кое-что из вещей, а в семь, как и планировалось, они встретились с Кингстонами в боулинге.

Талли сразу заметила, что старший сын Джима проявляет к ее дочери повышенное внимание. Внешне они были мало похожи друг на друга, но вместе смотрелись очень эффектно, к тому же у них были схожие взгляды и интересы. Бобби и его приятель — живые, непосредственные, хорошо воспитанные, но не скованные — тоже производили очень приятное впечатление. Вечер получился веселым и непринужденным; они прекрасно отдохнули и оставались в боулинге почти до половины одиннадцатого. Джошу и Макс настолько явно не хотелось уходить, что Бобби даже начал слегка подтрунивать над старшим братом, а Джим и Талли сделали вид, будто ничего не замечают. В конце концов обе семьи все же покинули боулинг, но расставаться не спешили — еще несколько минут они простояли у ворот парковочной площадки, оживленно беседуя.

— Спасибо, Джим, — сказала наконец Талли.

Джим отметил, что на протяжении всего вечера она чувствовала себя спокойно и непринужденно, да и выглядела гораздо счастливее, чем три месяца назад, когда он видел ее в последний раз. Впрочем, тогда она только что пережила смерть отца, да и все предыдущие неприятности еще были свежи в ее памяти. Сейчас же ему казалось, что Талли более или менее удалось вернуть себе былое спокойствие и уравновешенность, и он был рад этому. Смотреть, как она мучается, было выше его сил.