Из его слов следовало, что Седихан превратился для нее в тюрьму. И для Гейба тоже, если он останется с ней.
— Она никуда не торопится, — сказал Гейб. — Где еще ее будут так вкусно кормить?
Дэн рассмеялся, его лицо просветлело.
— Я и забыл, что ты на что-то годишься. Кстати, у Джона были какие-то деловые вопросы к тебе. Ничего, если он позвонит сюда?
Гейб покачал головой:
— Я сам позвоню ему.
— Как скажешь.
Как только за Дэном закрылась дверь, Гейб накинулся на Ронни:
— Прекрати вставлять мне палки в колеса. Ты что, не хочешь, чтобы мы чего-нибудь добились?
— Ты даже не представляешь себе, как я этого хочу, — спокойно ответила Ронни.
— Тогда давай расправимся с Пилзнером, пока он не сделает этого с тобой.
— Но ты не стал бы трогать его, если бы не я. Он ведь один из немногих порядочных людей в Вашингтоне.
Гейб помрачнел.
— Опять твои идеалистические представления?
— Да, но что я могу с этим поделать? У меня ведь не было особого образования, пока я жила с Эваном. Мы постоянно путешествовали, нигде подолгу не останавливались. Я черпала свои знания из газет и книг, которые случайно попадали в руки. Моей самой любимой книгой был потрепанный том Американской истории для детей. В ней было полно всяких рассказов о пилигримах и индейцах, о первом Дне благодарения и о Бетси Росс, которая сшила флаг. Я знаю, что половина этих историй — выдумка, что они слишком слезливые и приторные, но я верила им. И, похоже, я до сих пор верю им.
Гейб улыбнулся:
— Похоже, что да. И дай бог, чтобы это тебе хоть чуть-чуть помогло.
— Может быть, бог мне действительно поможет. Если только мы не будем нападать на порядочного человека. Так что не надо трогать Пилзнера.
— По-моему, ты делаешь ошибку.
— Но ты можешь исполнить мою просьбу?
— Ничего не обещаю. Я попробую найти другой способ, но не дам тебе жертвовать собой ради репутации Пилзнера.
Это единственное, чего она добилась от него. Но и этого было вполне достаточно. Гейбу не было смысла нападать на Пилзнера, если Ронни не собиралась этим воспользоваться.
Она встала и начала собирать тарелки.
— Может быть, поищешь колоду карт, пока я помою посуду? По-моему, мы уже не сможем уснуть сегодня.
Неделю спустя Гейб застал Ронни на кухне за странным занятием. Она стояла под потолком на качающейся лестнице.
— Могу я узнать, что ты делаешь? — поинтересовался он.
— Я обертываю лампочки розовой бумагой. — Она с улыбкой посмотрела на него. — Правда, романтично?
— Ты хочешь, чтобы я возбуждался прямо на кухне?
— Однажды я смотрела передачу, которую вела врач-сексолог. Она сказала, что заниматься любовью хорошо в каких-нибудь оригинальных местах, например, на кухне. — Она начала спускаться вниз. — Вот я и решила подготовиться.
— Тогда почему ты отказалась заниматься любовью в гамаке? Что может быть оригинальнее?
— Давай попробуем еще раз, сегодня ночью, под луной. В полночь я начинаю выть.
— Правда? Это интересно. — Он с подозрением смотрел на розовую бумагу. — А ты не боишься, что она загорится, если лампы слишком сильно нагреются?
— Мы будем следить. К тому же это ненадолго. Я позвоню Дэну и попрошу, чтобы в следующий раз он привез розовые лампочки.
— А почему не красные лампочки?
— Я подумала, что красный свет будет смотреться немного сюрреалистично. А розовый — то, что надо.
— Это ты сама — что надо. — Он наклонился и поцеловал ее в губы. — Мне нравится, когда ты такая серьезная и рассудительная. А что ты планируешь устроить в спальне?
— Ничего особенного. Кстати, о спальне. Я хочу, чтобы мы начали предохраняться.
— Что-то ты поздно спохватилась, — заметил Гейб, — учитывая, что мы всю неделю занимались любовью, как сумасшедшие.
— Лучше поздно, чем никогда. Я почему-то забыла об этом. Но ведь я не одна. Это и тебя касается.
— Я думал, что ты принимаешь таблетки. — Улыбка осветила его лицо. — Так, значит, может быть ребенок?
— Нет, — остановила его Ронни. — Даже не думай об этом!
Сама она, правда, только об этом и думала. Плохо представляя себя в роли матери, Ронни безумно хотела иметь ребенка от Гейба.
— Не могу не думать. Мне хочется.
— Забудь. Если я забеременею, то…
Гейб застыл.
— Ты что, сделаешь аборт?
— Нет, разумеется, нет.
— Слава богу. Я испугался, что мне придется запереть тебя и никуда не выпускать, пока ты не согласишься оставить ребенка.
— Хватит говорить об этом. Просто теперь мы будем предохраняться, хорошо?
Читать дальше