Энн Стюарт - Невеста для блудного сына

Он заглянул в комнату Салли. Та лежала, слегка приподнятая на подушках. Она показалась ему совсем крошечной, даже меньше, чем накануне. Он решительно шагнул к ее кровати, но Салли подняла на него глаза.

— Позаботься о ней, Алекс, — прошептала она. Эта фраза прозвучала как приказ.

— Она сама этого не хочет.

— Она хочет тебя. Уведи ее отсюда, я хочу немного поспать. Прошу тебя.

На ее губах появилась едва заметная, обманчивая улыбка, так хорошо ему знакомая. Он догадывался, что у нее на уме, знал, чего ей хотелось.

Он нежно поцеловал ее на прощание, и Салли улыбнулась в ответ.

— Позаботься о ней, — повторила она. — Обещай мне.

— Обещаю.

Он предельно тихо закрыл за собой дверь. Каролин испуганно подняла глаза. Ее лицо было все в слезах, однако Алекс не стал терять времени. Он просто привлек ее к себе, прижал ее лицо к своему плечу и остался стоять, сжимая ее в объятиях.

Она попыталась вырваться, но он ее поцеловал. Тогда она ударила его, он же схватил ее на руки и поднял.

Он не знал, куда ее отнести. Если наверх, то в этом будет нечто от мелодрамы. Кроме того, она наверняка закричит и своим криком поднимет весь дом. Внизу не было никаких кроватей, кроме той, на которой лежала Салли, и он сомневался, что кто-нибудь додумался разложить раздвижной диван в библиотеке. Впрочем, какая разница. Внеся Каролин в библиотеку, он опустил ее в кресло и принялся стульями подпирать все имеющиеся двери.

— Что ты делаешь? — прошептала Каролин голосом, в котором одновременно слышались и слезы, и ярость, но он пропустил ее слова мимо ушей, а сам тем временем разложил диван. Простыня все еще была на месте, но он не знал, где взять подушки и одеяло. С другой стороны, зачем они ему?

Он шагнул к ней. Она уже поднялась с кресла, готовая к сопротивлению. Алекс был спокоен, как хищник на охоте. Протянув к ней руки, он начал расстегивать пуговицы ее блузки. Она тотчас ударила его по рукам в напрасной попытке остановить, и тогда он просто разорвал у нее на груди шелк блузки.

— Я думала, ты не осмелишься прикоснуться ко мне, пока я сама тебя об этом не попрошу, — возмущенно прошептала она.

— А ты попроси, — он стащил с ее плеч блузку, затем потянулся к застежке джинсов.

— Катись к черту, — ответила Каролин и больно лягнула его по ноге. Он поймал ее лицо в свои ладони и, крепко сжав, приподнял навстречу своим губам.

— Попроси меня, — повторил он, почти касаясь губами ее губ.

Она прекратила сопротивление. Лицо ее было влажным от слез, а сама она выглядела несчастной и подавленной, и вместе с тем такой трогательной.

— О чем?

— О чем угодно, чего тебе хочется.

— Как насчет правды?

— Я не уверен, что ты захочешь ее слышать.

Он ожидал, что Каролин взорвется от гнева. Но она в очередной раз удивила его.

— Что ж, возможно. Ты прав. Есть вещи, которые лучше не знать, — прошептала она и закрыла глаза. Ее ресницы были влажными от слез. — Поцелуй меня.

Он растерялся.

— Что?

— Ты сказал, что выполнишь любую мою просьбу, черт побери, — сказала Каролин сдавленным голосом. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель и помог мне забыть все на свете. Забыть о том, какой ты на самом деле лжец, о том, что Салли умирает, что кто-то пытался меня убить. Я хочу убедиться, что ты способен заставить меня забыть все это.

Его руки скользнули к ее кружевному бюстгальтеру и накрыли ее небольшую, упругую грудь.

— Не волнуйся, я способен, — негромко произнес он.

— Докажи, — прошептала она. — Прямо сейчас.

Он посмотрел на нее, на ее лицо, на котором застыла мука и желание. Будь он хорошим человеком, порядочным человеком, он бы просто лег рядом с ней в постель и держал ее в объятьях. Но он никогда не был порядочным человеком, понятие чести было ему неведомо, и ему страшно хотелось самому найти забвение в сладости ее тела, тем более что ее желание не уступало по силе его собственному.

Комната была полна теней. Лишь слабый утренний свет пробивался в незанавешенные окна. Лицо Каролин тоже было в тени, но это ему не мешало. Они оба привыкли жить в царстве теней, среди окружавших их тайн и недоговоренностей.

А вот то, что разделяло их, было реальным. И это самое главное.

И тогда он поцеловал ее жадным, глубоким, требовательным поцелуем. Ее пальцы тотчас впились ему в плечи, и она задрожала. Он не помнил, чтобы женщин, с которыми он был раньше, когда-либо била дрожь. Но Каролин была не такая, как они, а особенная. Он не стал бороться с собой — ему нужно приберечь силы для борьбы с другими проблемами. В это же мгновение он легко мог найти забвение в ее теле, в ее душе. И он сам страстно этого желал.