Элис Детли: В любви дозволено всё

— Я очень сожалею, — прошептала она, отворачиваясь.

— М-да, но порой слезами горю не поможешь, — сурово возразил Максвелл.

Как будто в доказательство этого справедливого замечания Сьюзен увидела, как двое полицейских вели бессильно повисшего на их руках Уайлдера. Она зарыдала и, только почувствовав, что рядом с ней бережно усадили раненого, сумела совладать с собой. Вытерев слезы и не обращая внимания на Максвелла, она обняла Фрэнка, положила его голову к себе на плечо.

— Выдержишь? — рявкнул шеф полиции.

— Постараюсь, — отозвался Уайлдер и, слабо застонав, откинулся назад. — А как ты? Помнится, ты не выносишь вертолеты.

— Иногда хочешь — не хочешь, а приходится, — хмыкнул Максвелл.

— Да уж, бывает, — согласился Уайлдер.

Он хотел улыбнуться Сьюзен, но силы оставили его, и он потерял сознание.

Максвелл, с озабоченным видом повернувшись к своим подчиненным, коротко пересказал им то, что услышал от Сьюзен, поручил найти тела убитых гангстеров и позаботиться о катере. И тут же приказал пилоту лететь в Беллингхэм.

Не прошло и часа, как они приземлились на небольшой, закрытой от посторонних взглядов зеленой площадке за чертой города. Их уже дожидалась машина «скорой помощи». Два санитара с носилками бежали к вертолету. Через несколько минут, уложив Фрэнка на носилки, они вернулись к машине. Сьюзен устремилась за ними в надежде, что ей позволят еще побыть с ним.

Однако Максвелл снова преградил ей путь и потянул за руку назад.

— Но прошу вас, — дрожащим голосом умоляла она. — Разрешите мне поехать с ним. Дайте хоть попрощаться.

— Извините, миссис Ранделл, я не могу этого сделать. — В голосе Максвелла уже не слышалось прежней укоризны, от которой начинали шевелиться волосы на голове. — Мы обязаны поскорее вывезти вас отсюда.

Делать нечего, подумала она. Выбирать не приходится. Надо поступать, как велит шеф полиции. Сьюзен покорно вернулась в вертолет. Последовала команда на взлет. Одинокая слеза поползла по щеке Сьюзен, потом еще и еще. Она смотрела в иллюминатор и боялась, что сердце не выдержит, разорвется от тоски и боли. Ей никогда больше не суждено увидеться с ним, никогда. А она даже не смогла сказать ему «До свидания». И ни разу не призналась в том, что… любит его.

Сьюзен не имела представления, куда ее везут. Полет длился, как ей показалось, не меньше часа. Из незнакомого аэропорта лимузин с затемненными стеклами доставил Сьюзен и Максвелла в ничем не примечательный дом в каком-то зеленом городском предместье. Это могло быть где угодно.

Максвелл передал ее на руки двум полицейским, которые вежливо, но холодно поздоровавшись, проводили ее в комнаты, где ей предстояло жить до окончания суда над Трейдером.

В ее распоряжении оказалась небольшая квартира. Удобная, теплая спальня. Телевизор, видеомагнитофон и стереосистема, несколько полок с книгами, кинофильмы в кассетах, магнитофонные записи. Ванная комната, крохотная кухонька. Приличный запас провизии и напитков в холодильнике.

Полицейские, на попечение которых была отдана Сьюзен, старались не досаждать ей своим присутствием. Иногда осведомлялись, не нужно ли ей чего-нибудь, нет ли срочных пожеланий. Когда делали заказы своему центру, не забывали предварительно поинтересоваться просьбами Сьюзен.

В общем, у нее было все, что нужно, кроме свободы передвижения. И Уайлдера.

Она знала, что он лежит в госпитале, поправляется после тяжелого ранения. Однако больше ничего из полицейских ей выудить не удалось, и после нескольких неудачных попыток разговорить их Сьюзен перестала спрашивать. И не сердилась — эти люди, как и их шеф, винят во всем ее. Что ж, она и сама себя беспрестанно кляла.

В безопасном убежище Сьюзен пробыла чуть больше недели, когда неожиданно приехал Максвелл, чтобы отвезти ее домой. Он не предупредил о своем приезде, свалился как снег на голову под вечер и с порога объявил, что судебное разбирательство по делу Люка Трейдера завершено. Суд признал его виновным по всем пунктам, выдвинутым обвинением, и приговорил к тюремному заключению. В федеральной тюрьме ему предстоит, видимо, закончить свои дни.

— Итак, судья Фэллоуз считает, что вашей жизни больше ничто не угрожает, миссис Ранделл. Он просил меня сопровождать вас до Эверетта, — сказал Максвелл, продолжая стоять в дверях. — Мы можем выехать, как только вы будете готовы.

— Я уже готова. Только надену плащ.

То немногое, что она имела из личных вещей, когда ее похитили, сгорело вместе с яхтой Уайлдера. Из своей последней квартирки ей решительно нечего было брать. Только бы поскорее добраться домой и побыть одной какое-то время. Потом, может быть, она сумеет наладить свою жизнь, придать ей смысл.