Дона Воэн - Все имеет свою цену

Однажды он уже видел, как кое-кто тоже держал кусочек ткани на вытянутых руках. Только тогда ткань была окрашена ржаво-красным цветом засохшей крови убитого. Это воспоминание так сильно потрясло Хэллорана, что он едва удержался на ногах.

Лифчик от купального костюма хлопал на морском ветерке, как флаг. Горничная опустила его и пошла к дому.

— Куда это ты направилась? — подозрительно спросил ее Хэллоран. Рути всплеснула руками:

— Позвать полицию!

— Нет. — Хэллоран взвесил конверт на ладони, словно определить его точный вес было чрезвычайно важно.

— Но мисс Лили! Она...

— Никакой полиции. Скажи Джойс, что я приказал вам обеим держать рты на замке. Не болтайте ни с кем. Понятно?

Горничная кивнула и попятилась.

— Иди и скажи это ей сейчас же, — добавил Хэллоран.

Рути повернулась и побежала к дому. Ее внушительных размеров зад нелепо подпрыгивал под форменным платьем.

Хэллоран последовал за ней чуть медленнее. Войдя в лоджию, он услышал, как обе женщины рыдают в кухне. Не обратив на них внимания, он прошел в библиотеку, неторопливо вскрыл конверт и прочитал вложенную в него записку. Затем поднял телефонную трубку и позвонил в Нью-Йорк.

— Хозяйка? — произнес он, когда ему ответили. — Это говорит Хэллоран, хозяйка. — У него перехватило дыхание, когда он вспомнил, какую невыносимую боль пережила Гизелла Дюран. Из кухни доносились рыдания женщин. Сам он едва сдерживал слезы.

— Патрик? Что случилось?

Услышав ее ласковый голос, он расслабился.

— Хозяйка, — сказал он сквозь слезы. — Гизелла. Это случилось опять.

Патрик Дж. Хэллоран остановился, едва переступив порог кухни в доме своего брата: стойкий запах жира в воздухе вызывал у него тошноту — как и невысказанные слова, которые ему следовало бы произнести, прежде чем провести еще одну ночь под крышей этого дома.

Киф был не из тех, у кого мог вызвать отвращение запах жира, на котором вчера жарили рыбу на ужин. Он протиснулся в дверь мимо старшего брата и уселся за стол в тот момент, когда начала шипеть жарившаяся на сковородке копченая грудинка. Хэллоран сел рядом со своей племянницей, трехлетней Дорин. Он стащил с головы шоферскую фуражку и, наклонившись, взъерошил рыжие кудряшки Дорин.

Невестка Хэллорана, красивое лицо которой обрамляли такие же, как у дочери, рыжие локоны, налила мужчинам по чашке кофе. Хэллоран подмигнул племяннице, схватил ее стакан и отлил из него немного молока в свою чашку. Затем поставил стакан на место и стал насвистывать с самым невинным видом, словно он тут ни при чем, а Дорин захихикала от удовольствия.

Киф издал какой-то хрюкающий звук, заменявший ему смех. В то утро Шейла не подмигнула, как всегда, Хэллорану. Повернувшись мощной спиной к семейству, она готовила у плиты. Хэллоран подумал, что его брат, наверное, снова в чем-то провинился.

Запах жареного мяса наконец-то вытеснил вонь от приготовления вчерашнего ужина, и Хэллоран мог теперь без отвращения наблюдать, как Шейла выливает из миски взбитые яйца на большую сковородку с обжаренной грудинкой.

Шейла передала мужу тарелку с яичницей и сказала:

— Только посмотри, Киф, как гладко выбрился наш Пат. Для нас он никогда так не прихорашивается.

— Он сегодня такой хорошенький, — радостно проворковала Дорин.

— Я тоже так думаю, — сказал Хэллоран племяннице. Его шоферская униформа не была вычурной, как у большинства шоферов — никаких там кожаных краг, никакого белого шарфа, обернутого по тогдашней моде вокруг шеи, в котором он задыхался бы от жары в душном городе летом. Нет, он носил простой двубортный пиджак и элегантную фуражку. Таков был стиль Хэллорана, и Чарльз Вейл, его хозяин, не счел нужным его менять. Хозяйка же не принадлежала к числу снобов из высшего общества, которые забавы ради наряжали прислугу как кукол.

— Похоже, что у него свидание с милашкой, а? — продолжала Шейла, с грохотом ставя на стол тарелку своего деверя.

— Перестань, Шейла, — урезонивал ее муж. — Ведь именно ты нашла ему эту работу.

Но невестка Хэллорана не унималась.

— Гизелла! Ну и имечко, фу-ты ну-ты!

— Оставь в покое мою хозяйку, — миролюбиво сказал Хэллоран. Эту сценку они разыгрывали с первого января, когда он начал работать шофером у Вейлов.

Но в то утро Шейла разыграла новую карту.

— Киф, я на самом деле думаю, что наш Пат влюбился в госпожу Вейл.

Хэллоран взглянул на нее, ибо почувствовал в ее словах желание уколоть его. Выражение ее лица заставило его опустить глаза. И тут Дорин опрокинула тарелку с кашей. Шейла залепила ей затрещину. Дорин закатилась ревом. Крик ребенка разбудил в соседней комнате мамашу, которая уже две недели не вставала с постели, и старуха позвала Шейлу, чтобы та подала ей горшок.