Сара Карнаби: Под жарким солнцем Акапулько

Дэвид опустился на песок рядом с незнакомкой и сразу заметил, что взятый им тон подействовал на нее точно так же, как и на его сестру. Темно-карие глаза метали молнии, и все они предназначались ему.

— Почему вы меня преследуете? — Линн еще не успела задать вопрос, как уже поняла его нелепость. Она точно знала, что по пути на этот дальний пляж ее никто не преследовал. Парень, должно быть, нашел ее случайно.

Дэвид оперся о локоть и свободной рукой стряхнул с груди несколько сверкающих капель воды. Он купался, сообразила Линн и одновременно сделала еще одно открытие. Наверно, он моложе. Значительно моложе нее! Один из этих типичных акселератов-старшеклассников, которых чествовали в ее школе за спортивные успехи и за которыми толпами бегали девчонки из группы поддержки.

— Сколько вам лет? — вырвалось у Линн, хотя она тут же прикусила язык за его некорректное, недопустимое по отношению к незнакомцу поведение. Ее родители были бы шокированы. Зато дядя Карл от души бы посмеялся. Дядя Карл… сцена на террасе, блондинка с этим… с этим большим ребенком!

— Я вас не преследую. — Дэвид внимательно разглядывал вещи незнакомки. Все они были со знаком известной дорогой фирмы, начиная с классно скроенного сплошного купальника и кончая пляжным полотенцем, которое стоило, вероятно, таких денег, на которые семья из четырех человек смогла бы жить целую неделю. — Девятнадцать, — механически ответил Дэвид на ее второй вопрос. — А вам?

— Двадцать два. — Линн чувствовала себя застигнутой врасплох. Не то чтобы она скрывала свой возраст или комплексовала по этому поводу, но как этот мальчишка осмелился спросить ее об этом!

Дэвид мысленно составлял реестр на незнакомку: она жила в более дорогом отеле, чем тот, где поселились они с Салли, обладала аксессуарами, которые стоили во много раз дороже, чем его собственные.

— Шикарная сумка, — пробормотал он.

В душе у Линн нарастало беспокойство, ей вспомнились многочисленные предостережения родителей, если верить которым, девяносто восемь процентов обитателей Акапулько составляли карманники, взломщики, грабители, убийцы и кое-кто похуже, а два оставшихся — туристы, то есть жертвы.

— Сумка от Джудит Лайбер. — Линн внутренне напряглась на случай, если этот тип сразу вскочит и скроется с ее дорогой вещью.

Дэвид постучал по добротной коже пальцем, не заметив, что ее владелица слегка вздрогнула.

— Стоит добрых две сотни долларов. — Он поднял взгляд и утонул в сказочно прекрасных глазах, в которых ему на мгновение почудился страх. Конечно, ему просто показалось, он не давал никакого повода для опасений. А тем временем Линн уже мысленно простилась со своей собственностью.

— Вы… Вы очень хорошо разбираетесь в сумках… — Надо же чтобы грабители так мило выглядели, умели так приятно улыбаться и были так ненавязчиво, но неотразимо сексапильны!

— Моя сестра мечтает о сумке от Джудит Лайбер. — Дэвид убрал руку, перевернулся на спину, чтобы поймать солнце в другом ракурсе и равномерно загореть. Его удивила облегченная улыбка на лице соседки по пляжу. — Если моя сестра увидит эту сумку, она сойдет с ума.

— Подарок моего дяди Карла. — Линн сглотнула. Температура на пляже, кажется, стремительно повышалась. Вот сейчас бы дяде Карлу оказаться здесь, чтобы увидеть, как она из-под опущенных ресниц украдкой разглядывает растянувшуюся на песке идеальную фигуру атлета. Воспоминание о блондинке на крыше подействовало отрезвляюще. — Дядя Карл подарил ее мне на день рождения.

В Дэвиде зашевелилась черная ревность.

— Не ваш ли спутник на террасе? — ляпнул он.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Да, а откуда вы знаете? Я хотела сказать, да, это дядя Карл. — Что-то в его вопросе настораживало, но она уже слишком увлеклась и не стала разбираться, что именно. — Мой любимый дядя. Мамин родственник, немец, — зачем-то добавила она эту излишнюю деталь и снова сглотнула, когда Дэвид ловким движением сел и заинтересованно наклонился к ней.

Ее дядя! Дэвид в душе издал ликующий вопль. К черту Салли с ее пустой болтовней о престарелом любовнике!

— Ваша семья родом из Германии? — Как будто это его интересовало! Но что-то он ведь должен был говорить, не заявишь же с ходу: «Ты мне страшно нравишься! Не подружиться ли нам?»

Линн покачала головой.

— Моя мать — из семьи французских дипломатов, отец — из семьи английских банкиров. Сама я родилась в Португалии, а выросла в США.