Хенк Райан: Прайм-тайм

В дверях отдела новостей меня встречает Анжела Нэвинс. Она все не выпускает из рук свой планшет для настоящего руководителя и размахивает им, как оружием.

— Чарли, — произносит Анжела. — Пришли последние сводки из полиции: смерть Брэдли Формана была самоубийством.

— Самоубийством? — Я аккуратно ставлю видеокассету на стойку рядом со столом редактора. — О, Анжела, — недовольно откликаюсь я. — Не думаю, что это правда. Понимаешь, я по лучила твое сообщение и спросила ее, и… — Поднимаю взгляд на начальницу, полная решимости отстоять свое мнение, и тут же понимаю, что мои слова для нее ничего не значат.

Анжела продолжает тараторить:

— И поэтому мы отказываемся от сюжета. Ты же знаешь, мы никогда не освещаем самоубийства. Показывая такое по телевидению, мы можем подтолкнуть зрителей к этому шагу. Так что… мне жаль, Чарли. — Она выдавливает фальшивую улыбку, рассчитывая на то, что я клюну на эту убогую наживку. — Но спасибо, что была в команде. Я не могу это так оставить. Она ошибается.

— Но, Анжела, я встречалась с вдовой, — не отступаюсь я. — Я специально спросила ее о самоубийстве — конечно, не напрямую, чтобы не показаться бесчувственной, — и говорю тебе: этого не может быть… он не мог. — Я медлю. — Они нашли записку или что-то такое? У нас есть отчет полиции?

— Никакого отчета и никакой записки у нас нет. — Анжела опускает взгляд на планшет и делает вид, что обнаруживает в нем важные указания, чтобы только поскорее смыться от меня.

Но у меня еще один вопрос.

— Зачем тогда она позвонила редактору и попросила об интервью, если знала, что он мог покончить с собой? — Да и вообще это какая-то бессмыслица.

— Чарли, ты все не так поняла, — произносит Анжела таким тоном, будто разговаривает с умственно отсталым ребенком. — Редактор сам позвонил ей. Это мы попросили ее об интервью. Точнее, после того, как несколько дней назад ее муж пропал без вести, а мы передали это сообщение телезрителям, мы попросили ее дать интервью, когда его найдут. — Она пожимает плечами. — Видимо, она посчитала, что все равно должна выполнить обещание — даже несмотря на то что его нашли… гм… мертвым.

Только местные новостийщики способны обвинить скорбящую вдову в том, что она согласилась дать интервью для телеканала. И я просто в восторге от того, что никто не потрудился сообщить мне эту пикантную подробность прежде, чем я появлюсь на пороге ее дома.

— В общем, — продолжает Анжела, — по мнению полиции, это самоубийство, и нам придется смириться. И точка. Все.

Она уже отходит к двери, но внезапно оборачивается ко мне. И широко улыбается.

— Но давай все же выкроим время, чтобы поболтать о твоих сюжетах на ноябрь, хорошо? Нам не терпится узнать, что ты приготовила. — С этими словами Анжела уходит к себе в кабинет.

Очевидно, я свободна.

Титаническими усилиями мне удается сохранить внешнее спокойствие. Бережно вынимаю кассету с интервью Мэлани, стараясь не шуметь, и бреду к себе в кабинет.

— Франклин. — Бросаю пленку и блокнот на стол, а сумку на свободное кресло. — Не трать время на проверку одноклассников Брэда. Лучше послушай. Послушай меня.

Вероятно, я устанавливаю новый скоростной рекорд речи, пересказывая напарнику безумные события сегодняшнего утра. Франклин повернулся спиной к экрану компьютера и внимательно слушает, вставляя ободряющие и сочувственные «угу» в подходящих местах.

Моя речь постепенно затухает и сходит на нет. С мыслью о том, что утро можно смело выбрасывать на помойку, обрушиваюсь в кресло.

— Да ты у нас ярко выраженный претендент на «Прозак», — подытоживает Франклин. — Ведь они просто делают свою работу так, как считают нужным, Шарлотта. Ты здесь ни при чем, понимаешь? — Он достает салфетку из пачки, лежащей в ящике стола, и протирает невидимую царапинку с кожаной туфли. — К тому же признай. Ты как будто… — он поднимает на меня взгляд, — жить не можешь без одобрения. Понимаешь? Иногда…

— Я не завишу от одобрения, — перебиваю я Франклина, отклоняя его гипотезу. — Я завишу от успеха. Ты ведь знаешь, как здесь все устроено. Если тебе не говорят «да», то говорят «нет». А «нет» — это плохо. Оно быстро превращается в «нет работы».

И вот уже сегодня, вспоминаю я в миллионный раз, меня не пустили в кадр. Дважды. Быть может, я что-то вроде бомбы замедленного действия. Запрограммированная на самоуничтожение. Этакий Чеширский кот [10] Чеширский кот — персонаж книги Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес», обладавший способностью растворяться в воздухе, оставляя после себя лишь улыбку. двадцать первого века. И вскоре ничего от меня не останется, кроме улыбки — на видеопленке.