Даниэла Стил: Семейные узы

Жизнь шла своим чередом. Энни сумела пройти с детьми годы учебы в старшей школе, пережить первые влюбленности, помогла поступить в колледжи. К четырнадцати годам Тед решил идти в юридическую школу. Лиззи жила миром моды и хотела какое-то время поработать моделью. А Кейт унаследовала от матери художественные склонности, но в отличие от остальных делала что хотела. В тринадцать лет она на собственные деньги проколола себе уши, а потом к ужасу Энни и пупок. Покрасила волосы сначала в синий, затем в алый цвет, а в восемнадцать сделала татуировку единорога на внутренней поверхности кисти. Наверное, это было страшно больно. Как и мать, Кейт оказалась талантливым художником. Она поступила в Институт Пратта и успешно иллюстрировала книги. Энни считала, что она не похожа ни на кого на свете — тоненькая, страшно независимая и отчаянно-смелая. У Кейт были собственные убеждения по любому вопросу, включая политику, и она, не раздумывая, бросалась в спор с любым, кто был с ней не согласен, и никогда не боялась остаться в одиночестве. В подростковые годы с ней было трудно, но с возрастом она стала спокойнее, особенно когда поступила в колледж и переехала в общежитие. К тому времени Тед уже жил отдельно — после колледжа и перед поступлением на юридический факультет он получил работу. Лиз работала для журнала «Эль». Воспитание детей занимало все время и все мысли Энни. Она жила ими и карьерой.

Проработав в фирме девять лет, Энни в тридцать пять лет открыла собственное архитектурное бюро. Работу она любила, но предпочитала заниматься жилыми домами, а не большими корпоративными проектами, над которыми в основном приходилось трудиться. За четыре года самостоятельной деятельности Энни сумела найти свою нишу. И неожиданно сильно затосковала по детям, когда они стали жить отдельно. Выражение «пустое гнездо» обрело для нее вполне реальные очертания. И пустоту в душе она заполняла работой, а не людьми.

В первые три года жизни с детьми Энни вообще не встречалась с мужчинами. Потом было несколько мимолетных связей, но ничего серьезного. Не хватало на это времени — все силы отдавались воспитанию племянника и племянниц и карьере архитектора. В ее жизни не нашлось места мужчине. Лучшая подруга Уитни Коулман вечно ее за это ругала. Они подружились еще в колледже. Уитни была замужем за врачом в Нью-Джерси, трое ее детей были моложе Маршаллов. Подруга всегда служила для Энни источником бесконечной поддержки и бесценных советов. Теперь Уитни мечтала о том, чтобы Энни подумала о себе, ведь тринадцать лет ей приходилось заниматься другими. Первые годы прошли как в тумане, но потом Энни смогла увидеть результаты своих трудов. Она выполнила клятву, данную Джейн, — вырастила детей, и все трое благополучно устроены в этом мире.

— И что теперь? — спросила Уитни, когда Кейт перебралась в общежитие. — Что ты собираешься с собой делать?

Энни тринадцать лет не задумывалась над подобным вопросом.

— А что я должна делать? Встать на перекрестке и подзывать мужчину, как такси?

В тридцать девять лет одиночество не пугало Энни. Она привыкла. Жизнь сложилась не так, как планировалось, но все же Энни была счастлива.

Дети выросли достойными людьми. Архитектурное бюро процветало, работы было больше, чем нужно. Энни с детьми неплохо зарабатывали. Тед подал документы на юридический факультет и вместе с приятелями по колледжу снял новую квартиру. Лиз, проработав три года в «Эль», получила в свои двадцать пять лет контракт с «Вогом». Каждый сумел найти собственную дорогу. Энни выполнила свой долг. Единственное, что не сбылось, — это личная жизнь. Оставалась только работа. Дети были личной жизнью Энни, и она убеждала себя, что большего не нужно.

— Это просто смешно! — фыркнула Уитни. — Можно подумать, тебе сто лет. Ни к чему отказываться от встреч. Дети выросли.

Она уже несколько раз пыталась знакомить Энни с мужчинами, но все без толку. Энни заявила, что ей все равно.

— Если мне суждено встретить мужчину, так и случится, — с философским видом рассуждала она. — Кроме того, я уже привыкла жить своей жизнью и хочу проводить каникулы и отпуска с детьми. Мужчина будет только мешать. К тому же он может им не понравиться.

— Неужели ты хочешь оставаться только тетушкой, и все? — с грустью спросила Уитни. Казалось несправедливым, что Энни пожертвовала всей своей жизнью ради детей сестры, но казалось, что подруга всем довольна и счастлива тем, что имеет. Батарейка в собственных биологических часах Уитни давно уже села, у нее было трое детей, и большего от жизни она не хотела.