Эмма Дарси - Любовь опасная, как порох

Мет сказал, что с завтрашнего дня займется поисками дома. Его квартира в Бонди не подойдет для ребенка. Слишком шумно. Обсуждали, какой район выбрать, чтобы не было слишком далеко от офиса Мета. В отличие от Меган, муж согласился, что Пете не стоит сразу бросать работу. Но, как только они купят дом, Пета посвятит все свое время его обустройству.

Когда они наконец легли спать, Мет был так нежен, так заботлив и ласков. Он целовал ее живот, грудь… он разбудил до этого неизвестные ей чувства… нежное томление… Пета гладила его по голове, представляя, что ласкает их ребенка, любовь переполняла ее.

Она забыла совет Меган.

Она совсем не думала о чувствах Мета.

Она думала только о будущем сыне или дочери.

— Мет…

Сквозь сон Мет услышал ее испуганный голос. Свет горел, за окном было еще темно. Он с трудом открыл глаза. Пета стояла в дверях спальни, по щекам текли слезы.

— Что случилось? — взволнованно спросил он.

— У меня кровь…

Кровотечение?.. После семи недель!

Несколько часов прошло как в кошмарном сне. Все смешалось. Поездка в больницу. Ожидание в приемной отделения экстренной помощи, машинальное заполнение каких-то бумаг, мучительное ожидание известий, боязнь самого страшного… Потом ему сказали, что Пета в ужасном состоянии после выкидыша.

Мет изо всех сил пытался держать себя в руках. Но он еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Он ничем не мог помочь жене. Абсолютно ничем. Он мог лишь метаться по коридору, вне себя от горя и отчаяния. За последний месяц ребенок стал частью его жизни, они с Петой строили столько планов… Их сына или дочери… теперь не будет.

— Все к лучшему. Природа решила за нее, — успокаивал врач. От этих слов Мету становилось только хуже.

Пета считала себя виновной в случившемся, хотя врачи уверяли, что это не так. Все без исключения специалисты утверждали, что она еще сможет иметь детей. Но Пета ушла в свое горе и никого не слушала. Она замкнулась в себе, отдалилась от Мета, не желала или не могла разделить с ним горе.

Так продолжалось уже несколько дней. Пета сидела дома, заставляя Мета ходить на работу. Вряд ли она беспокоилась за судьбу его бизнеса, просто не хотела, чтобы он был рядом. И Мет чувствовал ее молчаливую неприязнь. Она практически не говорила с ним, даже не прикасалась к нему… не искала сочувствия. Она стала апатичной, потухшей, казалось, что ее душа умерла. Она почти не замечала присутствия Мета. Да и других людей тоже.

Меган пыталась поговорить с сестрой. Безрезультатно. Приходила ее мама. Ничего не изменилось. Пета замкнулась.

Для Мета наступили черные дни.

Секретарша сказала, что в последнее время по статистике число выкидышей при первой беременности резко возросло. По ее мнению, это связано с нарушением гормонального баланса у женщин, которые годами глотают противозачаточные таблетки. Он не рискнул сказать об этом Пете. Она и так во всем винила себя.

Прошло три недели, но состояние Петы не улучшалось. На все проявления сострадания, нежности, понимания со стороны мужа она отвечала лишь пустым взглядом. Вечером, в постели, отодвигалась как можно дальше, недвусмысленно намекая на то, чтобы ее оставили в покое.

Как-то вечером, отчаявшись, Мет попытался встряхнуть Пету, разозлить. Он приготовил ужин и позвал ее. Пета нехотя пришла и стала небрежно ковыряться в тарелке, всем видом демонстрируя пренебрежение к еде.

— Пета, еще не все потеряно, — с отчаянием выкрикнул он.

Слова ушли в пустоту. Пета даже не повернула голову. И глаза ее оставались неподвижными. Она лениво, не останавливаясь, водила ложкой по тарелке. Будто Мета здесь и не было.

Мет чувствовал, как в нем просыпается злость, сердце забилось чаще. Чтобы хоть чем-то привлечь ее внимание, он изо всех сил треснул кулаком по столу.

Пета вздрогнула и посмотрела на него.

— Я сказал… еще не все потеряно, — раздраженно повторил Мет.

Она устало отвернулась.

Кровь застучала в висках, ему хотелось кричать, требовать, сделать что-нибудь, чтобы она наконец проснулась.

— Я считал тебя борцом, Пета, — печально сказал он. — И думал, если жизнь свалит тебя с ног, ты поднимешься, вскинешь голову и гордо пойдешь дальше.

Молчание.

— Твое бездействие говорит о том, что тебя уничтожили и сломали. Посмотри на меня, разве я не страдаю? Считаешь, что только ты истекаешь кровью?..

Тишина становилась невыносимой. На карту была поставлена их совместная жизнь. Если Пета не проявит хоть каплю человечности, ему останется только уйти.