Ирина Лобановская - Цена ошибки

И поспешил прочь, торопливо на ходу вытаскивая из пакета третий бутерброд.

— Ну вы и альтруист! — иронично протянула девушка. — Как это такой воспитался среди нашей суровой действительности?

— А только суровая и воспитывает, — улыбнулся Игорь. — Всякие там тра-ля-ля здесь лишние.

— Может быть, — продолжала девушка. — В общем, помогли человеку, который буквально на самой грани стоял. Даже если он и соврал — а я убеждена, что так оно и есть! — это уж на его совести. А вы врач? Почему вы сказали про больницу?

— Учусь в медицинском, — объяснил Игорь. — Заканчиваю первый курс. Я не сразу поступил, несколько лет потерял, теперь вот наверстываю. Но все равно не похоже, что у этого человека ничего не произошло. По одному его виду ясно: случилась беда. Только, наверное, в разговоре он заменил одно горе другим, постеснявшись чего-то. Ну да ладно. И что он не пьяница — тоже понятно. А ближнему, если он просит о помощи, надо помогать. Вот ведь действительно страшная ситуация — одиночество среди большого города, среди тысяч людей. В сущности, каждый из нас очень одинок…

Девушка пристально осмотрела его с ног до головы.

— А я учусь в полиграфическом. На редакторском факультете. Меня Майей зовут. А вас Игорем, я знаю.

— Откуда? — удивился недогадливый Лазарев. Девушка усмехнулась:

— Ну как же… Слышала, как вас в музее называли. Вы там часто бываете?

— В детстве часто бегал. Тут близко… А сегодня забрел просто так, случайно…

— Нет, не случайно! — торжественно объявила Майя. — Это чтобы мы с вами познакомились. Я ведь тоже заглянула туда просто так. Шла себе мимо и зашла… Словно что-то потянуло. А вообще, сегодня магнитная буря. Вы верите в судьбу?

Игорь пожал плечами:

— Я верю в доброе человеческое начало.

Майя опять иронично усмехнулась, поправив на себе курточку, и повернулась боком, пряча глаза от солнца, внезапно вынырнувшего из-за стены дома и резко ударившего ей в лицо. И тут Игорь вдруг понял, что она так упорно скрывала — у нее был небольшой горб, под одеждой почти незаметный.

— Папахен, — небрежно бросил на ходу вечером сын, — ты вроде мечтал сходить в палеонтологический музей. Я собираюсь с ребятами. Присоединяйся! По поводу креационизма тебе не вредно послушать, герр профессор!

Антон нагло фыркнул. Игорь глянул на него. Сын учился на биофаке, но, по мнению Лазарева-старшего, даром там штаны просиживал.

— А когда?

— В субботу с утра. Прямо завтра.

По дороге сын поведал, что экскурсовод сам из общества креационной науки, палеонтолог, на раскопки много ездил и пришел именно к креационной, а не к эволюционной теории. Заинтриговал. Очень интересно.

С некоторых пор, когда они остались вдвоем, Антон считал своим долгом развлекать отца.

Игорь долго склонялся к эволюционизму. Рассуждал так: какая разница, из чего Бог сделал человека — из глины или из обезьяны? А почему Он делал так, а не иначе — это уж Его тайны, за пределами нашего разума.

Но с возрастом Лазарев-старший все более скептично смотрел на теорию эволюции. Где доказательство, что человек произошел от обезьяны? Ну да, сходство поведения и рефлексов на примитивном уровне… Да, шимпанзе может и задачу с переставленными кубиками решить. Или вот известная схема, как обезьяна поэтапно превращалась в человека… Но ведь этот рисунок подстроен под гипотезу! А если решить, что человек произошел, ну, скажем, от свиньи? Взять хорошего художника… Так он нарисует точно такую же замечательную и гармоничную схему — свинья сначала встала на задние ноги, а потом морда у нее начала изменяться в направлении человеческой. И все выйдет так же ладно и складно. А тот факт, что у свиньи пищеварительный аппарат, как известно, почти тождествен человеческому, — ну так это симптом, как говорит Сазонов. И сомневаться нечего — от свиньи произошел человек!

Всех нас учили, что, если ребенок родился с хвостиком, сие явно свидетельствует о нашем происхождении от обезьяны. Или если с шестью сосками — тоже. О-ля-ля… А вон где-то появился на свет малыш с двумя головами. Значит, мы от Змея Горыныча произошли? А кто-то горбатым родился — стало быть, мы свой род ведем от верблюда? Игорь печально вспомнил Майю. Но ведь логика та же.

Что касается сомнительности данных об эволюции — то это объективно. В молодости Игорь сам был свидетелем, как советский ученый, причем ярый атеист, заявил: «Вся эта археология — это еще бабушка надвое сказала! Ты думаешь, что находят целые скелеты и по ним определяют, что обезьяна в человека превращалась? Да с тех времен хорошо если одну ступню где откопают. Или руку. И поди определяй, что это вообще такое!»