Наташа Драгнич: Каждый день, каждый час

Дора смотрела на сына и удивлялась. Когда он успел так вырасти? Еще вчера он был ее маленьким мальчиком, а теперь ему почти десять лет, скоро он поедет учиться, женится и покинет ее. Будет погружаться в морские пучины в клетках, изучая акул-людоедов! Дора старалась не плакать, когда она думала о своем любимом мальчике лицом к лицу с белой акулой, но это получалось у нее плохо.

— Мамочка, что с тобой? — Никола гладил ее маленькой ручкой по щеке.

— Ничего, маленький мой, я просто долго смотрела на облака.

— Нам пора идти домой? — слегка разочарованно спросил Никола.

— Нет, мы еще можем съесть по шарику мороженого, — медленно ответила Дора, словно раздумывала над каждым словом.

— Или по два! — рассмеялся Никола.

— Мне сегодня не нужно идти в театр, и мы можем поехать за город, к бабушке с дедушкой, поужинать в саду на свежем воздухе. Как тебе такая идея?

Никола вскочил на ноги и так сильно обнял Дору, что она снова чуть не расплакалась.

— Спасибо, мамочка, спасибо! Ты лучшая мама на свете! — Никола покрывал поцелуями ее лицо.

А затем они снова лежали на траве и смеялись, как будто им было по пять лет.

— Нужно сказать спасибо Роже, который дал мне вы-ходной.

— Роже тоже самый лучший! Он мне нравится, — прошептал Никола Доре на ухо.

— Мне тоже, — едва слышно ответила Дора.

Лука наблюдал за своей почти десятилетней дочерью, которая плескалась у берега, перебирая морские камушки. Девочка то и дело оборачивалась и смотрела на него. Она редко улыбалась. Только разглядывала его лицо, словно хотела спросить: неужели ты все еще здесь?

Лука сидел в тени. Было уже шесть часов вечера, но солнце припекало слишком сильно. Только Майе жара нипочем. Его младшая дочь обожала солнце. Поэтому по вечерам Лука ходил с ней на пляж. Большинство туристов уже отправлялись ужинать, а у него заканчивалась смена.

Он просто сидел и смотрел на нее. Это успокаивало. Как медитация. Солнце, море, пустеющий пляж, висячие пимии. Его дочь. Ей стало лучше. Она справилась. Да, она не всегда хорошо выглядела, но худшие времена уже позади, за ней нужно еще присматривать, ей нельзя перенапрягаться, и приходится принимать лекарства, но это ничего по сравнению с тем, что было вначале, когда она чуть не умерла.

Теперь она плещется в воде и строго смотрит на отца. Плавать Майя не умела. И не хотела учиться. Сначала Лука пытался настаивать, но потом решил оставить ее в покое. Не каждый должен уметь плавать. Он вспомнил свою маму.

— Папа, а почему звери не смеются?

Его дочка. Его Майя.

Стоял великолепный теплый летний день. Стемнеет еще не скоро. Дора и Никола ехали в сторону Версаля, где пять лет назад Иван построил для Хелены небольшой домик. Они снова поженились. На их свадьбе Никола нес кольца и был похож на черноволосого ангелочка. Круг замкнулся, только и всего, сказала Хелена. В тот момент, когда вся семья была счастлива, Дора задумалась о собственной жизни. Неужели ее жизнь навсегда останется прямой линией? Затем она посмотрела на сына и подумала, что если у него все пойдет хорошо, то большего ей и не надо.

— Мама, мы скоро приедем? — Никола сидел в своем кресле на заднем сиденье и читал книгу. «Акулы-убийцы», разумеется.

— Да, мое сокровище.

— Мама, а ты знала, что у акулы тоже есть брызги, почти как у кита?

— Кто бы мог подумать!

— Только находится оно у них не сверху на голове, a внизу, рядом с глазом. — Никола ни на секунду не отрывался от книги, которая едва помещалась у него на коленях.

— Потрясающе. — Дора смотрела на сына в зеркало заднего вида.

— Мам, а бывают спектакли про акул? — Никола поднял голову, их глаза встретились. Никола был очень серьезен и задумчив.

— Насколько мне известно, нет. Но если хочешь, я могу спросить у кого-нибудь. Роже наверняка должен знать. — Дора не смеялась над сыном. Его вопрос произвел на нее сильное впечатление.

— А ты бы хотела сыграть акулу? — спросил Никола, не отрываясь глядя на мать.

— Даже не знаю. Смотря, что это будет за акула. Ты же знаешь, что твоя мама слишком разборчива. — Дора подмигнула сыну.

— Она была бы самой особенной, самой красивой и самой умной акулой. И ты бы играла главную роль. — Никола был доволен собой. Он знал, что она любит. Уже несколько лет он ходил на все Дорины премьеры и никогда не скучал, даже если и не понимал, о чем шла речь. Ему нравилось наблюдать, как его мама менялась на сцене. Она становилась кем-то другим, но по-прежнему оставалась его мамой.