Эбби Глайнз - Мальчики Винсент

— У тебя не очень-то хороший вкус при выборе женщин, Бо Винсент, — ответила она. Я смотрел, как она поплыла к пирсу, подтянулась, чтобы сесть на край, при этом представив мне очень приятный вид на ее едва прикрытую попку. Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, о чем мы разговаривали. Вид мокрого тела Эштон, как на выставке, заняло все мои мысли, мозг, казалось, не мог сосредоточиться. Я покачал головой, чтобы прояснить свои мысли, и вспомнил ее слова о моем плохом вкусе относительно женщин.

— Я предполагаю, что у Сойера вкус лучше? — спросил я и подплыл к ней, чтобы присоединиться. Она нахмурилась и закусила нижнюю губу. Не этого я от нее ожидал. Я хотел заставить ее улыбнуться.

— Может быть потому, что я не насилию его публично, но мы оба знаем, что он может добиться большего успеха.

Что, черт возьми, это значит?

— Это ты так думаешь, — мне удалось ответить небрежно.

Она взглянула на меня с грустной улыбкой. Предзакатное солнце было у нее за спиной, заставляя длинные светлые локоны, обрамляющие лицо, мягко светиться. По сути, это делало ее похожей на Ангела. Недоступной, пока вы с прекрасным Сойером Винсентом.

— Я не слепая, Бо. Я не говорю, что я некрасивая. Я знаю, что я довольно милая. У меня хорошие волосы и у меня не плохая фигура. У меня, конечно, нет больших голубых глаз или длинных ресниц, но мои глаза не плохи. Я точно не захватывающая и не эффектная. Сойер же идеальный. Трудно поверить, что он иногда хочет меня.

Я отвернулся от нее, боясь, что мое скептическое выражение лица, скажет ей больше, чем она хотела узнать. Я хотел сказать ей, как ее зеленые глаза, заставляют ребят защищаться от самих себя, или как ее прелестные розовые губы зачаровывают, или как одна ямочка заставляет мой пульс учащаться. Я хотел бы показать ей, как ее длинные загорелые ноги заставляют все переворачиваться у парней, и когда она носит свои облегающие рубашки, я борюсь с желанием подойти к ней и прикрыть ее, потому, что каждый мужчина, который видит ее, идет домой и мастурбирует в голове, на ее образ. Но я не мог сказать ей этих вещей.

Заставив себя сделать обычное выражение лица, я взглянул на нее.

— Мне кажется, ты себя недооцениваешь. Сойер выбрал тебя не просто из-за твоей внешности.

Это все, что я считал необходимым сказать.

Она вздохнула и откинулась назад на руки. Мне пришлось снова отвернуться от нее, пока мои глаза не успели сосредоточиться на ее груди. Мне не требовалось изучать их, чтобы узнать, что они идеально округлые, мягкие, полные, заманчивые, как бездна.

— Я не всегда хорошая. Мне тяжело дается быть хорошей. Я хочу быть достойной Сойера, и у меня получается, но это как будто другая я, внутри, которая пытается вырваться наружу. Я борюсь с этим, но я не очень хорошая, время от времени. Сойер должен держать меня в узде.

Держать ее в узде? Погодите-ка….что? Тряся головой, чтобы отчистить свои мысли от того, какими сладкими должно быть были ее соски, я заставил себя сфокусироваться на том, что она сказала, вместо того, чтобы представлять себе, какова она на вкус. Она не думала, о том, что была слишком хороша для Сойера? Сойер заставлял ее думать, что с ней было что-то не так? Конечно, он не знал, что она чувствовала себя таким образом.

— Эш, у тебя не было ничего общего с совершенством до тех пор, пока ты не решила вырасти. Конечно, ты помогала мне запихивать лягушек в почтовые ящики людей, но та девчонка ушла. Ты захотела быть идеальной и, ты добилась этого.

Она рассмеялась и откинулась. Я случайно бросил на нее взгляд. Ямочки были там, когда она посмотрела вниз, на воду.

— Если бы ты только знал, — все, что она сказала.

— Скажи мне, — слова вырвались из моего рта прежде, чем я смог их остановить.

— Зачем?

Потому что я хочу тебя. Только тебя. Девушку, которую я знаю, здесь, скрывается от мира. Я хочу свою Эш назад. Я не могу сказать, каким образом. Она увидит слишком много. Я должен был защитить себя.

— Потому, что я хотел бы знать, что ты не настолько совершенна. Я хотел бы знать, что девушка, которую я когда-то знал, все еще где-то там.

Она снова засмеялась и вытянула свои ноги, чтобы дать отдых подбородку.

— Нет никаких способов, чтобы я признала перед тобой все мои проступки. Большинство их в моей голове и я никогда не поддамся им.

— Я не выведываю у тебя глубокие темные тайны, Эш. Я просто хочу знать, что же ты могла сделать такого неправильного, что заставляет Сойера держать тебя в узде?

Ее щеки порозовели, но она не переставала смотреть прямо перед собой. Через несколько минут молчания я встал и потянулся.