Алина Кускова - Катилось колечко на снежное крылечко

И они принялись думать, как поступить с чадами, чтобы те оказали родителям наименьшее сопротивление и самостоятельно дошли до места встречи. Невозможно же тащить великовозрастных детей на свидание насильно! Впрочем, в ходе беседы после более детального описания характеров своих чад Ольга Николаевна и Вениамин Петрович над этим предложением как-то даже всерьез задумались.

Но варианты отметались один за другим.

Ольга Николаевна предложила изобразить сердечный приступ в кафе, где заказан столик. Вениамин Петрович, якобы случайно оказавшийся поблизости, должен был позвонить Наташе и сообщить эту тревожную новость. Тогда Наташа точно туда прибежит. А затем он позвонит сыну и… В этом месте причина вызова Сержа никак не придумывалась.

Вениамин Петрович предложил упасть и подвернуть ногу как раз перед входом в заведение. Ольга Николаевна, якобы случайная свидетельница несчастья, должна была позвонить сыну и сообщить о происшествии с отцом. Тогда Сергей точно придет! Но в этом месте недоставало причины для прихода Наташи.

Получался замкнутый круг.

Выход виделся в одном — пострадать сразу обоим. Свалиться, к примеру, в канаву вместе и оттуда позвонить детям с просьбой о помощи. Тогда прибегут сразу оба! Но что делать дальше, когда афера раскроется? Ведь родители с раннего детства учили детей, что обманывать нехорошо. А тут, выходит, сами обманывают детей.

Официантка в белом переднике, наряженная Снегурочкой, третий раз принесла Ольге Николаевне креманку с шоколадным мороженым, а Вениамину Петровичу — чай с чабрецом, когда они увидели свет в конце тоннеля. Мысль о рокировке первому пришла на ум Вениамину Петровичу. Нет, все-таки Ольга Николаевна вспомнила этот примечательный шахматный ход, а Вениамин Петрович первым обмолвился про эту замечательную игру. Как бы то ни было, выход был найден совместными усилиями. И оба родителя, нежно попрощавшись, направились к выходу.

— Позвольте, Ольга Николаевна, я вас провожу, — неожиданно предложил Вениамин Петрович.

— Буду очень рада, — мило улыбнулась она и взяла его под руку.

Наташа не была хозяйственной девушкой. Да и как тут заниматься хозяйством, когда в доме всем руководит мама? Что, впрочем, Наташу устраивало. Она не умела стирать, мыть полы, готовить сложные блюда… Возможно, смогла бы все это делать, просто никогда не занималась. А сегодня, в канун Нового года, вдруг решила взяться за готовку и начала с селедки под шубой. У мамы на кухонном столе лежали заготовленные для этого блюда продукты. Сама она ушла на встречу с приятельницей, сказав, что у той что-то случилось и ей требуется моральная поддержка.

Кусочки филе селедки пахли одуряюще, Наташа съела один и поняла, что остановиться не сможет, несмотря на то, что недавно пообедала. К тому же рядом в салатнике лежала отварная картошка, посыпанная свежим укропом. А в трехлитровой банке томились соленые огурцы…

Через пятнадцать минут селедка для селедки под шубой благополучно закончилась. А Наташа поняла, что вернулась прежняя привычка — когда она волновалась, начинала много есть. Это грозило лишним весом и испорченной фигурой. Наташа попыталась себя остановить: кому она будет нужна — большая и рыхлая?! Уж точно не Остапову! Тот предпочитает… Кстати, а кого он предпочитает? Хоть одним бы глазком взглянуть на эту златокудрую мымру! Чем она лучше нее? Вот чем?

Наташа понимала, что дело вовсе не в том, как выглядит соперница, а в том, что она есть. Значит, Сергей ее постоянно обманывал. Можно, конечно, предположить, что у него к Наташе были какие-то трепетные чувства, но опять же, существование мымры — это обман. А обман Наташа не принимала ни с какими оправданиями. Любовь — это чувство только для двоих, третий — лишний.

Она любила Сергея. Признаки были налицо: во-первых, и это самое главное, провела с ним ночь. Еще ревновала, начала писать стихи, стала много есть. И отчаянно хотела его видеть! Или хотя бы услышать его голос. Она подошла к телефону и набрала номер. Звонки длились долго, она представила, как Сергей развлекается со своей златокудрой дурой, не обращая внимания на телефон, и всхлипнула. Кинула трубку и убежала на кухню. Там еще оставались отварные яйца и много чего другого для салата «Оливье».

Обжорство неожиданно прекратил Толик. Он позвонил в дверь с уверенностью распространителя сектантской литературы. И вид у него был таким же воодушевленным, словно он один знал истину в последней инстанции.