Анна Гавальда - Просто вместе

Он дал им несколько практических советов, напомнил о правилах хорошего тона и других светских обычаях, цитируя по памяти учебник своей бабушки:

Благородные и тонкие особы никогда не употребят в разговоре сравнения, которое может оскорбить слух кого-либо из слуг. Например: «Такой-то ведет себя как лакей». Знатные дамы былых времен так не деликатничали, и я точно знаю, что одна герцогиня, жившая в XVIII веке, имела обыкновение посылать свою прислугу на каждую казнь на Гревской площади. Она прямо так и говорила: «Это для вас хорошая школа».

Мы теперь гораздо больше уважаем чувства и человеческое достоинство тех, кто ниже нас по положению, и это делает честь нашему времени…

И тем не менее! — Филибер неожиданно повысил голос. — Тем не менее вежливость хозяев не должна превращаться в фамильярность. Нет ничего вульгарнее, чем слушать сплетни прислуги…

И зал снова улыбался. Хотя это уже было не смешно.

Потом он заговорил на древнегреческом, прочел несколько молитв на латыни и признался, что не видел «Большую прогулку» , [72] Знаменитая комедия с Бурвилем. потому что в этом фильме смеются над монахинями…

— Думаю, я единственный француз, не видевший «Большую прогулку», не так ли?

Кое-кто из зрителей попытался его успокоить:

— Да нет, конечно нет, ты не единственный…

— К счастью, я… Мне лучше. Полагаю, я сумел перейти через подъемный мост… И я… Я покинул свои владения, чтобы просто любить жизнь… Встретил людей куда благороднее себя и… Некоторые из них сидят сегодня в зале, и я не хотел бы смущать их, но…

Филибер смотрел на них, и все повернулись к Франку и Камилле, а они безуспешно пытались… пытались проглотить комок в горле.

Потому что человек, вещавший со сцены, этот верзила, смешивший их рассказами о своих несчастьях, был Филу, их ангел-хранитель, их СуперНесквик, спустившийся к ним с неба. Тот, кто спас их, обняв худыми ручищами за поникшие плечи…

Люди аплодировали, а он заканчивал переодеваться, облачаясь во фрак и котелок.

— Ну так вот… Думаю, я все сказал… Надеюсь, я не слишком утомил вас своими воспоминаниями… Если же я все-таки утомил вас, прошу меня извинить и посочувствовать сей благородной даме с розовыми волосами, ибо это она заставила меня выйти к вам сегодня вечером… Обещаю больше так не поступать, но…

Он махнул тростью в сторону кулис, и паж принес ему пару перчаток и букет цветов.

— Обратите внимание на цвет… — добавил он, надевая перчатки. — Кремовые… Бог мой… Я неисправимый поклонник классицизма… Так на чем я остановился? Ах да! Розовые волосы… Я… Я… знаю, что мадам и мсье Мартен, родители мадемуазель де Бельвиль, сегодня в зале, и я… я… я… я…

Он опустился на одно колено.

— Я… я заикаюсь, не так ли?

Смех в зале.

— Я заикаюсь, и на сей раз в этом нет ничего удивительного, потому что я прошу у вас руки вашей до…

В это мгновение над сценой пронеслось пушечное ядро, и Филибер упал на спину. Его лицо исчезло под тюлевой оборкой, а над залом разнесся истошный крик:

— Йииииииииии, я буду маркииизой!!!!

Он кое-как поднялся на ноги, держа ее на руках. Сбитые с носа очки висели на ухе.

— Славная победа, вы не находите?

Он улыбался.

— Предки могут мною гордиться…

Камилла и Франк не остались на вечеринку по случаю закрытия сезона — они не могли пропустить поезд в 23.58.

На сей раз они сидели рядом, но разговорчивее не стали.

Слишком много впечатлений, да и потрясений выше крыши…

— Думаешь, он придет сегодня вечером?

— Ннну… Эта девица не очень-то вписывается…

— С ума можно сойти, верно?

— Полный бред…

— Представляешь, какое лицо будет у Мари-Лоране, когда она познакомится со своей новой невесткой?

— Спорю, это случится не завтра…

— Почему?

— Не знаю… Женская интуиция… Помнишь, в замке, когда мы прогуливались с Полеттой после обеда, он сказал нам, дрожа от ярости: «Можете себе представить — сегодня Пасха, а они даже не припрятали яиц для Бланш…» Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что это была последняя капля, переполнившая чашу терпения… Его они терзали как хотели, и он все сносил безропотно, но это… Не приготовить подарка для маленькой девочки — это уж слишком… Слишком жестоко… Я почувствовала, что он дал себе волю и принял твердое решение… Ты скажешь: тем лучше… И будешь прав: они его не стоили…

Франк покачал головой, и разговор иссяк. Продолжи они, им пришлось бы говорить о будущем в сослагательном наклонении («А если они поженятся, где будут жить? А мы куда денемся?»), а они не были готовы к подобного рода обсуждениям… Слишком рискованно… На грани фола…