Джоанна Троллоп: Друзья и возлюбленные

Ви держалась за край раковины и смотрела в окно на птичью кормушку, в которой так мило жались друг к другу синицы. Она боялась не столько того, что не управится с внучкой; ее беспокоило нечто другое, куда более неуловимое и драгоценное. После смерти Дэна, когда его племянничек приехал распорядиться вещами (Ви еще никогда не приходилось так сдерживать свой норов), она забрала себе все мелочи, от которых Роджер отказался, но которые были очень дороги Дэну: его фотографии, подарки и сувенирчики со времен службы в торговом флоте. Ви разложила их по дому вперемешку со своими вещами, чтобы они переплелись между собой так, как раньше переплетались их жизни. Благодаря этому Ви добилась едва ощутимого присутствия Дэна в комнатах; ей казалось, будто она мирно и уютно беседует с ним, задает ему вопросы. Эти беседы приносили ей удивительное утешение. А если здесь поселится Софи с кучей вещей и забот, от хрупкой близости с Дэном, без которой Ви уже не видела своей жизни, не останется и следа.

Бар «Би-Хауса» окутала дремота воскресного дня. В столовой было много народу, и, хотя некоторые постояльцы вышли в сад, все кресла для отдыха были заняты лениво развалившимися телами, прячущими сон под грудой газет. Хилари осторожно прошла между ними к лестнице, ведущей на кухню.

Лоренса там не оказалось. Стив и Кевин занимались уборкой, а девушка по имени Пэтси помогала мыть посуду. У нее был ребенок, которого она оставляла с бабушкой. Она копила на поездку в Диснейленд.

— Все хорошо? — спросила Хилари.

Поварята кивнули. По воскресеньям никому не хотелось работать, и все были мрачные.

— Вы мистера Вуда видели?

— Ага, — отозвался Кевин. На нем была бейсболка задом наперед, придававшая его широкому лицу глупое выражение. — Он во дворе.

— Спасибо.

Затем Хилари обратилась к Пэтси:

— Ну как?

Та одобрительно кивнула. У нее было еще несколько работ по всему Уиттингборну, но в «Би-Хаусе» ей понравилось больше всего. Мальчишки, конечно, несносные, зато мистер Вуд молодец. Такой вежливый.

На улице стоял тихий сентябрьский день. Лоренс, прислонившись к стене склада и засунув руки в карманы, разглядывал пучок крестовника, пробившегося сквозь камни.

— Лоренс…

Он слегка вздрогнул и улыбнулся:

— Привет.

Она подошла ближе и заметила, что волосы у него на висках начинают седеть и что за утренним бритьем он порезал шею.

Лоренс тихо спросил:

— Ты что-то хотела?

Хилари покачала головой.

— Ничего особенного… просто пришла.

— Хорошо.

Он вытащил руки из карманов и положил ей на плечи.

— Пойдем куда-нибудь?

— Куда? — удивилась Хилари.

— Ну, не знаю. Куда-нибудь. Куда захочешь. Подальше отсюда.

Она слегка отступила, так что его руки упали с плеч, и с опаской спросила:

— Зачем?

— Чтобы хоть на час отгородиться от всего этого. Чтобы поговорить.

Хилари осторожно сказала:

— Я знаю одно поле…

— Всего одно?

Она улыбнулась:

— Не шути, пожалуйста. Мне сейчас не до этого…

— Что за поле?

— Неподалеку от Эддерли-Ридж. Помнишь, мальчики там воздушных змеев запускали.

— Вот и славно. Поехали.

— Но нельзя же…

— Можно. Обед закончился, на кухне убрано. Если что, Дон на месте. А Джордж где?

— Тоже дома. Я его только что отругала за Софи.

Лоренс помрачнел.

— Господи…

— На этот раз все обошлось. Надо только узнать, как там Софи…

— Не сейчас.

— Хорошо.

— Пойду предупрежу Дона и Джорджа, — сказал он. — А ты найди ключи от машины.

— Лоренс…

— Что?

— Послушай… — Хилари набралась храбрости и сняла очки, чтобы не слишком хорошо видеть лицо мужа. — Я с удовольствием с тобой побеседую, но учти, пожалуйста, что это не очередной промежуточный разговор. Никаких «не знаю» или «еще не решил». Я этого просто не вынесу. У нас будет итоговый разговор, понимаешь? Окончательный.

Гас не сразу ее заметил. Он смотрел крикет по телевизору, включив звук на всю громкость — не потому, что ему так нравилось; просто он сидел дома один и мог делать что захочется. Адам куда-то запропастился, Джордж работал внизу, а Лоренс с Хилари укатили вдвоем на машине — видимо, чтобы найти какое-нибудь пустое поле и вволю поскандалить. Перед отъездом папа спросил его, все ли нормально, и Гас, не отрываясь от телевизора, ответил: «Да, да». Крикет он не очень любил, но надо же было как-то отвлечься. И потом, Гасу хотелось услышать чьи-нибудь голоса — голоса безразличных людей, которые составили бы ему компанию, не докучая расспросами.