Эмма Ноэль - Пятьдесят оттенков измены. Я – твой трофей!

— Мужчины — наш фундамент. И чем прочнее он, тем увереннее мы шагаем в наше завтра. В этой стройке мы с вами прорабы, а те, кто рядом, — материал! Даже из основы не высшей пробы можно создать хороший результат! Главное верить в успех вашего предприятия и трудиться!

Анна любила произносить витиеватый бред и часто приправляла его аллегориями. Ей нравилось говорить путано, непонятно. Некоторые из ее слушательниц периодически уточняли смысл сказанного, но всезнающая женщина так увлекалась внешним звучанием, что теряла смысл сказанного, поэтому злилась, если ее прерывали. О светской настоятельнице ходили легенды, которые сочинялись на фоне его вдовствующего положения. Эта утонченная и с виду безобидная дама пережила пятерых мужей и большую часть своей жизни она находилась в трауре. Некоторые уверяли, что смерти ее супругов выглядели весьма странно, преимущественно у спутников не выдерживало сердце. Шептались, что Анна пользовалась ядами, кто-то распустил слух, будто ее предки по материнской линии были аптекари, промышляющие «смертельным» бизнесом. Также была версия, что эта женщина является потомственной ведьмой и высасывает силы у противоположного пола, чтобы оставаться вечно молодой. Во все это Мила, конечно, не верила, но холод, исходящий от этой женщины всегда ее пугал.

— Милочка, как твои походы в кабинет наше го милого доктора «Фрейда»? — обратилась Анна к почти дремлющей девушке, желающей в этот вечер оставаться невидимой.

Все сидящие вокруг участницы дискуссии обернулись и с улыбками ждали ответа. Ей пришлось подняться с места, как этого требовали традиции, натянуть на лицо позитив и «теплым» голосочком с придыханием (этот стиль обозначался в клубе «Монро») поведать о своем визите к скучному старикашке.

— Он — такой душка и так мне помогает, — начала распевать Мила, — не знаю, чтобы я делала без него!

Она предпочитала вести себя, как все, чтобы не выделяться из толпы благополучных барышень. Девушка поблагодарила Анну за то, что та находит время следить за ее судьбой и направлять в нужное русло. Та была довольна хвалебной речью и разрешила Миле присесть, если конечно больше нечего добавить к вышесказанному.

После того, как все отчитались за прожитый период с прошедшей субботы, толпа перешла в просторную гостевую — так называлось в этом доме помещение, в котором пили чай. В комнате стоял гомон, почти два десятка девушек общались между собой, наперебой хвастаясь своими «подвигами». Мила стояла в одиночестве, отхлебывая остывший зеленый чай. Ей было чуждо все происходящее вокруг. Каждый раз, покидая слет золотых домохозяек, Мила обещала себе, что больше не вернется в это странное место, но возвращалась сюда, потому что заняться особо было нечем. Тем более, супруг в последнее время был слишком занят на работе и почти не уделял ей внимания. Она ощущала иногда себя заскучавшим сорняком королевской породы, который выдернуть жалко из-за его красоты.

— Чудесный маникюр, — произнесла Анна, светясь от улыбки. — Я смотрю, тебе пока не удалось найти подруг в клубе?

Мила лишь пожала плечами в ответ, смутившись.

— Как у вас с мужем? Вы ведь уже семь лет женаты?

— Все верно.

— Он не требует от тебя детей? — в голосе Анны послышалось напряжение, но когда ответ был отрицательным, наставница выдохнула с облегчением:

— Это очень хорошо! Наше дело вдохновлять рыцарей на подвиги, а с заплывшей от забот талией вряд ли выбьешь из мужа деньги на новую шубу!

Мила кивала, потому что проповедовала ту же религию. Наверное, это и удерживало любящую роскошь женщину от побега из курятника, в этом месте ее понимали, и она могла быть собой.