Луиза Винер - Большой обман

— Одри?

— Ладно уж, я тебе все расскажу. Но если тебя это огорчит, я ни при чем.

Мой парень Джо расстроился, но он сам виноват. Нечего было заставлять меня рассказывать о моем скрытом сексуальном влечении к Боно [1] Вокалист и лидер ирландской рок-группы «U2». — Здесь и далее примеч. перев. . Я сама не знаю, когда это все началось. Накапливалось, концентрировалось да и проявилось. Одну только минутку смотрела я давний концерт «U2» по MTV и вот, когда Боно запел второй куплет «Прекрасного дня», меня вдруг охватило сексуальное возбуждение. В первый момент я сделалась противна самой себе, чувство вроде того, когда замечаешь, что возбудилась, просматривая порнографию по ночному кабельному каналу, но потом пришло что-то похожее на благожелательный интерес. Мне было все равно, когда Боно выхватил из зала какую-то соплячку лет восемнадцати и принялся ей что-то нашептывать и целовать в шею. По правде сказать, мне это скорее понравилось. Я представила себя на ее месте. К концу песни я стала подпевать и даже тесная шляпа Эйджа [2] Дэйв «Эйдж» Ивенс — гитарист и клавишник той же группы. вызывала у меня восторг. Совсем дурной знак. Но почему-то все это не очень меня беспокоит, хотя должно бы. Все дело в том, что восторги насчет шляпы Эйджа и фантазии насчет самого Боно находятся только на третьем месте в списке всякой бяки, которую принес с собой мой преждевременный кризис среднего возраста. Я склонна считать, что первые два места из этого списка куда важнее.

— Ты не понимаешь «нью-металл»?

— Нет.

— И из-за этого ты так огорчаешься?

— Да. Это сбивает меня с толку. Это моя отправная точка.

— Что такое «отправная точка»?

— Это момент в развитии культуры, который разделяет тебя и молодежь. Эта штука как клеймо, по которому следующие за тобой поколения распознают в тебе чужака.

Джо шарит глазами по комнате в поисках своих рабочих башмаков.

— Это происходит примерно так, — развиваю тему я. — Для твоих родителей такой точкой был панк. А для их родителей такой точкой были «Роллинг Стоунз». Для меня — это козел из группы «Слипнот», который вечно носится со своей банкой, в которой болтаются зародыши кролика, открывает ее на сцене, нюхает и блюет на головы публики [3] Имеется в виду Мик Томсон, солист группы «Slipknot». .

— Хорошо. — Джо завязал шнурки и теперь натягивал теплый джемпер. — Давай начистоту. Тебя заводит лысеющий ирландский рок-идол и тебя бесит дебил в кожаной маске с банкой тухлых кроличьих зародышей?

— Точно.

— И именно из-за них ты целыми днями валяешься в постели, спрятав голову под подушку?

— Да. Впрочем, нет, — я отступаю на заранее подготовленные позиции, — не совсем.

— Слушай, я ведь только предложил.

— Я понимаю, но это же ужас. Да одна мысль о переезде в деревню меня пугает.

— Но почему?

— Послушай, — говорю я, — по-моему, это совершенно ясно. Ресторанов нет, кинотеатров нет, выставочных залов нет, лесбиянок нет, азиатов нет, красавцев-кинозвезд нет, обжорок нет, маринованных овощей в магазинах нет. Театров тоже нет.

— Когда ты в последний раз была в театре?

— В 1987-м, но это неважно. А вдруг мне захочется?

— Ни с одной лесбиянкой мы не знакомы.

— Зато мы знакомы с Питом.

— Он не лесбиянка.

— Я понимаю, но он полуеврей, и, если мы переберемся в деревню, он не сможет больше работать на тебя. И в гости он к нам приходить не сможет.

— С чего это?

— Потому что деревенские устроят погром. И только представь себе, что они сделают с Лорной. Мать-одиночка. Да они побьют ее до смерти камнями. Или учинят еще что-нибудь в том же духе. Типа той сцены из «Освобождения» [4] Культовый американский боевик 1972 года с Бертом Рейнольдсом и Джоном Войтом в главных ролях. , когда вахлаки выходят из леса с охотничьими ножами и насилуют Берта Рейнольдса.

— Не насилуют они Берта Рейнольдса.

— А кого тогда насилуют? Кого-то ведь они точно дрючат.

Джо поднимается и скрещивает на груди руки, давая понять, что разговор окончен.

— А как насчет танца «моррис» [5] Народный театрализованный танец; исполняется во время майских празднеств вокруг «майского дерева» — столба, украшенного цветами и разноцветными флажками. Мужчины в средневековых костюмах с колокольчиками и трещотками изображают легендарных героев, чаще всего персонажей из легенды про Робина Гуда. ? — пристаю я, пытаясь удержать его. — Только не говори, что он не наводит на тебя ужас. Мужики в коронах и блузах с оборками скачут вокруг «майского дерева» и бренчат погремушками. Это дико. Это ненормально. Прямо извращение какое-то.