Татьяна Алюшина - Все лики любви

– Я потом тебе все объясню, – пообещал Егор и отстранился ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо. – Ты приехала.

– Я приехала, – подтвердила Вера, неотрывно глядя в эти стальные серые глаза с мягкими синими крапинками. – И это очень странно.

– Нет, не странно, это правильно, – строго сказал он, утопая в ее синих глазах.

– Егор, я должна тебе сказать, я не могу принять твоего предложения, – шепотом поспешила разделаться с признанием Вера.

– Я знаю, – кивнул он и очень серьезно добавил: – У меня к тебе другое предложение.

– Тогда, может, ты перестанешь так сильно меня сжимать, а то я сейчас задохнусь и не смогу выслушать другое предложение? – улыбнулась она немного грустной, какой-то потусторонней улыбкой.

Егор тут же поставил Веру на землю, но не отпустил до конца, ухватил за руку и распорядился:

– Пошли.

– Ну, пошли, – улыбалась Верочка.

И только сейчас они обнаружили, что находятся в кругу мужских спин, загородивших их от всего мира.

– Спасибо, мужики, – поблагодарил всех Бармин, усмехнувшись, и распорядился теперь уж для всех: – Все, теперь можем двигаться на выход.

И пошел вперед, поддерживая под локоть Веру. А она, пройдя несколько шагов, как под гипнозом, завороженно глядя на него, вдруг ощутила, что чего-то не хватает.

– Ой, подожди, у меня что-то в руках было, – попыталась остановить его быстрое движение она.

– Сумочка и плащик, – напомнил сбоку верный Вася и показал: – Они у меня, вы их уронили.

Ну, уронили – это мягко сказано, на глазах пораженных «зрителей» Вера откинула мешающее барахло в сторону и рванулась навстречу Егору.

– Идем, – снова нетерпеливо повторил Бармин, увлекая ее за собой.

А когда они столь же стремительно загрузились в машину, он поторопил охранника, едва успевшего сесть на водительское место:

– Все, Леша, поехали.

– Постой, куда? – вот только теперь и опомнилась Вера.

– Как куда? – удивился вопросу Бармин. – В аэропорт и домой.

– В Москву, что ли? – недоумевала она.

– В какую Москву, в область, – как о чем-то совершенно естественном, даже несколько возмущенно ответил Бармин.

– Но у меня тут номер в гостинице и вещи там, и документы в сейфе.

– О! – порадовался чему-то Егор. – Хорошо, что напомнила.

И достал из кармана смартфон, набрал номер, дождался ответа и начальственно распорядился:

– Саш, бери Олега и в гостиницу… – повернулся к ней. – Какая у тебя гостиница?

Вера назвала, пребывая в большой растерянности от слишком быстро меняющихся событий, да еще до конца не отойдя от потрясения от такой странной и слишком эмоциональной встречи с Егором.

– Проследи, чтобы ничего не забыли, и документы в сейфе, – продолжал распоряжаться Бармин. – И догоняйте нас в аэропорту.

Вера увидела, как вторая машина сопровождения свернула на светофоре в сторону, отделяясь от их растянувшейся колонны начальственных машин.

Они практически не разговаривали весь путь до его квартиры.

Егор то прижимал Веру к своему боку, то держал за руку, стараясь не отпускать от себя надолго, но разговаривал с другими людьми или по телефону или молчал задумчиво и смотрел в окно иллюминатора или машины, встретившей их в аэропорту области. Он представил ее мужчинам весьма сдержанно и без пояснений.

– Знакомьтесь, это Вера Степановна.

И все. Но она ни о чем не спрашивала, держа перед мысленным взором выражение лица Егора в тот миг, когда повернулась и увидела его, и понимая, что оба они пережили нечто настолько сильное, что надо дать этому остыть, как стали после закалки. Говорить о ерунде не представлялось возможным, а говорить о том, что с ними произошло там, между торговых рядов, можно было только наедине.

И когда, наконец, они оказались в долгожданном уединении за закрытой дверью квартиры, то долгое время стояли в шаге друг напротив друга, смотрели неотрывно в глаза и лица и молчали, обмениваясь чем-то невидимым.

А потом он, преодолев это расстояние, шагнул к ней и взял в ладони ее лицо, медленно склонил голову, и первый раз за этот день поцеловал.

Они не торопились. Егор за руку привел Верочку в свою спальную и медленно начал раздевать, а Вера принялась раздевать его. И когда они остались без одежды, Бармин, подхватив на руки, бережно, как драгоценность, уложил ее на кровать и медленно, осторожно накрыл сверху своим телом.

Он целовал ее неторопливо, словно пил по глотку живую воду, и его крестик с амулетом удобно устроились в ямке у основания горла.