Арина Ларина - Жизнь после свадьбы

– Оль, ты чего пришла-то? Кофе хочешь? – гостеприимно проблеял Гера, пытаясь аккуратно отпихнуть барышню и при этом ненавязчиво дёрнув палку. Всё же без палки она его нервировала бы меньше.

– Марку отдай, – тут Оля пнула его туда, куда пинать не рекомендуется. И Гера окончательно понял, что пришли к нему не за любовью и не за романтикой.

– Какую марку? – проскулил он, пытаясь разогнуться. Вот ведь лошадь! А всё Алиска – втравила его непонятно во что.

– Мою марку! Гад! Папка продавать её уже собрался, а в альбоме пусто! Кроме тебя, некому! – Она с ненавистью тряхнула Геру, словно надеялась, что злополучная марка выпадет из него, как золотые монеты из Буратино.

Доходило до Геры медленно, зато когда дошло, в чём его обвиняют, ярость захлестнула его удушливой волной. Он с силой отпихнул Ольгу, едва не ударив:

– Ты больная? Я не брал никакую марку! Ты что, хочешь сказать, что я вор?

– Я тебя убью, – вдруг спокойно и взвешенно заявила та. – Ещё не знаю как, но обязательно убью, если ты не вернёшь то, что взял. В этой марке вся моя жизнь, моё будущее. У тебя неделя. Будь уверен, мой покупатель тебя из-под земли достанет. Он отца полгода уговаривал. Конец тебе, мальчик. Заказывай венок и красивый гробик.

Она вдруг торжествующе улыбнулась и, ткнув Геру на прощание в солнечное сплетение, ушла. Стук её каблуков ещё долго отдавался в пустой Гериной голове. Мыслей там не было, только эхо, как в пустой квартире с голыми стенами и без мебели.

Тот, кого хоть раз в жизни обвиняли в воровстве, знает, что доказать свою невиновность даже сложнее, чем проскакать на одной ноге вокруг света. То есть теоретически вроде можно, а практически – задача неосуществимая. Вроде ты сам знаешь, что ничего не брал, и в грудь себя бьёшь, и чистыми глазами на окружающих смотришь, а тебе не верят, хоть тресни. И даже те, кто верит, вроде как сомневаются, но утешают, мол, что ты, конечно, никто и не думал.

По жизни Гера всегда был трусливым, податливым пареньком, никогда не шёл на конфликт, стараясь избегать острых ситуаций. То есть совсем трусом-то он не был, но и бойцом – тоже. Он бы и тут сдался, да только недостаточно было признать поражение и уйти за горизонт, понуро склонив голову. Ситуация сложилась такая, что его и из-за горизонта достали бы, и из-под земли, и даже сняли бы с космического корабля, задумай он отправиться на Марс с билетом в один конец. Про коллекционеров он знал немного, но прекрасно понимал, что люди это слабо адекватные и запросто готовые загрызть ближнего за спичечный коробок и пробку от бутылки вина прошлого века. Не говоря уже о марке стоимостью в квартиру, машину и домик в деревне. Примерный размер потери он уяснил из бессвязных Ольгиных воплей. Девица звонила ежедневно и осыпала бедного Геру изощрёнными проклятиями, красочно описывая варианты его скорой кончины. В ответ совершенно вымотанный её истериками обвиняемый предлагал всё же лучше поискать на полу и где-нибудь ещё – вдруг эта чертова марка завалилась куда-нибудь. К концу недели вернувшийся с работы Гера обнаружил у своего подъезда незнакомый джип, громадный, как автобус, и чёрный, как вода в омуте. Джип хищно поблёскивал боками, словно пригревшаяся на солнышке змея, и перегораживал дорогу.

Решительно развернувшись, несчастный архитектор ринулся прочь. Он снял квартиру, выбросил симку, а на работу пробирался через чёрный ход. У Геры Урло началась новая, тяжёлая и нервная жизнь. Он плохо спал, потерял аппетит и стал замкнутым. День за днём он ждал, что его найдут. Как говорится: увидеть в квартире паука – ерунда, настоящая паника начинается тогда, когда он пропадает из виду.

Но время шло, а ничего не происходило. И Гера начал постепенно успокаиваться. Наверное, Ольга всё же нашла эту злополучную марку. Но звонить и спрашивать он не рискнул. Более того, всё чаще Геру посещала мысль взять другую фамилию и поменять квартиру.

Всё это он сбивчиво и эмоционально вывалил на собравшихся. Борюсик едва успевал записывать, но перебивать стеснялся. Правда, стесняться он начал не сразу. Сперва писатель всё же вякнул разок, мол, говори медленнее, а то я подробности пропускаю. Но Алексей пригрозил, что сейчас вообще удалит лишних, а у некоторых и вовсе отберёт их паршивые блокнотики. После этого Боря писал молча, лишь изредка печально вздыхая. Видимо, всё же часть деталей зафиксировать не удавалось.

– Света, ты должна мне верить! – Гера стучал себя кулаком в грудь, вращал глазами и гримасничал, как оскорблённый в лучших чувствах джигит. – Во-первых, я ничего не крал, а во вторых, я женился на тебе не из-за фамилии. Если бы не эта идиотская история, я бы вообще настоял, чтобы ты взяла мою фамилию и чтобы наши дети стали продолжателями моего рода.