Рози Томас: Влечение

— Сукин ты сын.

— Как насчет этой… как ее… Зои?

— Нет уж, спасибо.

Вернулась Кэт. Она зачесала волосы назад, и ее лицо выглядело особенно нежным и беззащитным.

— Рэчел в туалете. Ее тошнит.

Дэнни хлебнул еще пива.

— Что будем делать?

— Отвезем ее домой.

— Всем кагалом? Она что, инвалид?

Кэт замялась.

— Ладно, подождите.

Глядя по сторонам, Роб начал различать в толпе знакомые лица. Бармена в пропитавшейся потом майке он нередко встречал в спортзале. Внезапно обстановка показалась ему почти домашней, а неприятности, возникшие у девушек, как будто еще больше сблизили его с Дэнни, породили ощущение сговора.

Парни повернулись спиной к копошащейся толпе. Бармен пустил по прилавку в их сторону две закупоренные бутылки. Дэн чокнулся с Робом, и они принялись пить, сильно запрокинув головы. Стоя плечом к плечу, они почти забыли о Кэт, но она вдруг материализовалась рядом вместе с Зоей.

— Те две ушли.

Дэнни взял Кэт за руку и улыбнулся особенной улыбкой, обнажившей сверкающие снежной белизной зубы.

— Мы доставим вас домой.

Дождь перешел в мелкую противную морось. В фургоне Кэт устроилась впереди, на коленях у Дэнни, однако одно плечо и бедро оказались прижатыми к Робу. Они больше не смеялись и не распевали песни, как когда ехали из бара. Роб, прищурившись, смотрел вперед; «дворники» изобразили на стеклах волшебные арки. Кабина вздрагивала от работы двигателя. Но присутствовали — и это ощущали все четверо — и другие вибрации. Вибрации секса.

Джесс вымыла кастрюльку, в которой разогревала суп, и поместила тарелку и ложку в соответствующие ячейки посудомоечной машины. Проходя через прихожую, проверила, не заперла ли случайно дверь на цепочку. Немного постояла, унимая безотчетную тревогу. И медленно побрела на второй этаж. В спальне все было так, как перед ее уходом. Она села на край кровати и нагнулась, чтобы расстегнуть туфли.

Кэт снимала маленькую квартирку в пропахшем плесенью многоквартирном доме близ железной дороги. Стоя на лестничной площадке и дожидаясь, пока она выудит из сумочки ключи, Роб с Дэнни прислушивались к приглушенному грохоту проходящего товарняка. Роб подумал о тяжелых контейнерах с ядерными отходами, которые перевозят откуда-то куда-то в ночи, и поежился.

— У меня маловато выпивки. Кто-то оставил водку — вот и все богатство, — сказала Кэт, доставая из буфета ополовиненную бутылку.

Всем снова стало весело, хотя парни не очень-то вписывались в тесное пространство. Зоя достала карманное зеркальце и растянула губы, чтобы подкраситься. Но помада выскользнула из непослушных рук, оставив яркий след на зубах. Девушка нервно захихикала, а потом икнула.

Кэт раздала всем зеленые бокалы и плеснула в каждый на дюйм водки. Дэнни взял свой бокал и тотчас поставил на стол.

Кэт включила магнитофон; грянула оглушительная музыка. Девушка засмеялась и стала крутить ручки. Но в тот же миг свалилась на кровать рядом с подругой.

Дэнни пробормотал:

— Сейчас кое-что сообразим.

Усевшись за стол, он вытащил из кармана маленький мешочек. И, напевая, принялся скручивать в трубку листок бумаги.

Все четверо устроились на кровати — девушки посередке — и стали передавать друг другу импровизированную сигарету. Кэт вытянула ноги в черных колготках. Дэнни провел ладонью вдоль изгиба ее бедра — сначала легко, потом все настойчивее.

Внезапно он вскочил на ноги. Комната качалась, но ему было все равно. В голове плескалось море разноцветных огней; в мозгу вспыхивали звезды.

Это ощущение своего могущества было невозможно удержать при себе — оно властно рвалось наружу. Губы растянулись в безумной улыбке. Во рту пересохло. Он посмотрел сверху вниз на Кэт и встретил ее удивленный взгляд. Зоя, закрыв глаза, прикорнула на плече у Роба.

Дэнни вытянул руку и с удивлением обнаружил, что держит самокрутку. Он хотел сказать что-то важное, но забыл, что именно. Не беда. Он опустился на колени возле ног Кэт. Девушка подалась к нему и коснулась его губ легким поцелуем, но тотчас предостерегающим жестом отстранила его голову. Дэнни выдохнул:

— Я люблю тебя.

Кэт издала короткий булькающий смешок.

— Это мы уже слышали.

— Нет, правда.

— Конечно, как же иначе?

Он рассердился и, взяв девушку за подбородок, резко повернул к себе лицом.

— Брось, будь паинькой.

— Ты делаешь мне больно.

— Тебе нравится.

— Нет, не нравится. Прекрати.