Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны

Гость — плечистый бородач в клетчатом костюме — выказал большой интерес к работам деда.

Он назвался Альфонсо Кесадой и вручил визитную карточку с названием одной из телестудий.

Сам интерес гостя не удивил дона Кристобаля: дом был местом пусть и не частого, но все же паломничества национальных и зарубежных исследовательских центров, газет и киностудий. Уважительное восхищение Альфонсо Кесады трепетным отношением дона Кристобаля к памяти деда расположило его к бородатому посетителю. Телевизионщик намеревается снимать документальный фильм о расстреле императора Максимилиана I Габсбурга в 1867 году, многие детали костюмов и реквизита той эпохи окажут ему неоценимую помощь, что же касается достойного вознаграждения за эту первую консультацию, то оно пришлось как нельзя кстати. Заработок хромого фотографа все больше и больше отставал от резвой инфляции, а продавать негативы деда дон Кристобаль пока что наотрез отказывался.

— Часто вам приходится снимать в храме? — поинтересовался гость.

— Раза три в неделю. Только не все снявшиеся приходят за фотографиями. Впрочем, вчера мне заплатили вперед кругленькую сумму! — похвастался дон Кристобаль, кивнув на большой групповой снимок, запечатлевший венчание Джоаны и Карлоса.

Вот уж удача так удача: этот снимок был единственной целью прихода Альфонсо Кесады.

— Замечательное настроение у вашей работы, и какой радостный свет! — польстил он дону Кристобалю. — Какие счастливые лица. Кроме одного, — он указал ногтем мизинца на строгое, сумрачное лицо Рамоны.

— Вам действительно нравится эта фотография? — заулыбался дон Кристобаль. — Хотите, я вам ее подарю?

— Что вы, что вы! — начал было отнекиваться Альфонсо Кесада. — Разве что с вашей дарственной надписью. И тогда уж обязательно припишите «Дом-музей великого фотографа Херардо Диаса и его сына»!..

В плетеном кресле на веранде своего дома старый дон Альберто Сальватьерра в задумчивости рассматривал фотографии в семейном альбоме. После смерти Елены он частенько заглядывал в него.

Вот Елена расписывает свои статуэтки, а рядом — маленький Луис Альберто с любимым спаниелем Тобиасом.

Несчастному псу пришлось ампутировать лапу, перебитую пьяницей, который бросил в него палку. Как рыдал тогда Луис Альберто!

Вот Луис Альберто в футбольной форме во время учебы в университете.

А на этом снимке — он с друзьями на раскопках после страшного землетрясения (никогда не забудет дон Альберто его слез, когда он рассказывал о женщине, потерявшей мужа и семерых детей).

Милая Елена!.. Сколько сил она отдала сыну, как сострадала впоследствии его неудачам, стойко снося его грубости, как пыталась защитить его от ярости отца. И как радовалась в последние годы, проведенные стариками в Европе, любви и миру в семействе.

Трудно прожил сын годы своей молодости. Материнское попустительство Елены, его, дона Альберто, излишняя отцовская строгость и гордый характер Луиса Альберто чуть ли не погубили семью. Но ведь нашел он в себе душевные силы, чтобы одолеть пороки и занять в обществе место, достойное рода Сальватьерра!

Прав падре Адриан: если в человеке остается хотя бы капля человечности — еще не все потеряно.

Впрочем, неизвестно, как бы повернулось дело, если бы Спаситель не послал им тогда Марианну Вильяреаль, милую его сноху!..

А вот надменная красавица Эстерсита, загубившая свою жизнь и жизнь своего в муках рожденного младенца. Рядом с ней Рамона, которая была вынуждена скрывать до последних дней Эстерситы, что она, простая женщина, — ее мать, которая, будучи служанкой, прижила ее от своего богатого хозяина — брата доньи Елены.

Сколько мрачных сил вилось возле заносчивой стяжательницы Эстерситы, которая стала женой его сына ценой обмана. Прямо или косвенно она была связана с убийством подруги Марианны — Патрисии, с покушением на Марианну, с шантажистами — владельцем бара «Две тысячи» Фернандо Брондуарди, псевдоврачом Гомесом, провинциальным мошенником Диего Авиллой и его любовницей Ирмой Рамос, мачехой Марианны, выгнавшей падчерицу из дома ее умершего отца, чтобы завладеть ее наследством…

— Марисабель! — позвал дон Альберто и, когда внучка (у старика язык не поворачивался называть ее приемной внучкой!) подбежала, ласково склонившись к нему, спросил, указывая на очередной снимок, где рядом с ней стоял высокий человек в отвратительной маске кровопийцы Дракулы: — С кем это ты?