Маша Царева: Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Но лучше уж вместо всего этого я поведаю о том, что случилось с Настасьей, когда мы, крепко обнявшись, распрощались в аэропорту. В тот день она суетилась больше обычного. Чуть не растеряла свои многочисленные котомки (у этой девушки была потрясающая способность обрастать неподъемными вещами), по привычке спустила кучу денег в «Дьюти Фри», поссорилась со служительницей аэропорта, заставившей ее доплачивать за перевес багажа. Бурная деятельность отвлекала ее от грустных мыслей. В самолете она съела два ужина — свой и своего брюнетистого соседа, который надеялся этим подношением произвести на хмурую красотку впечатление и завязать приятное знакомство. Ничего у него не вышло — Настасья заткнула уши плеером, надвинула на глаза шелковую черную маску и проспала весь полет.

С непривычки ее собственная квартира показалась ей чудовищно тесной, как клетка.

Кому-то — свободные ветра холмистого Эдинбурга, кому-то — моросящая мелким дождем московская ночь. Такими ночами уютно закутаться в видавший виды байковый халат, растопить в кипящем какао целую плитку молочного шоколада и медленно есть ароматную массу десертной ложечкой, бессмысленно разглядывая свое мутноватое отражение в оконном стекле. Так Настасья и сделала, и в тот вечер ей было не до подсчета калорий. Ее малогабаритная спальня была завалена пакетами с покупками, одежными вешалками, яркими упаковками, фирменными коробками — она даже не помнила, что находится в половине из них. Странно, но ей совершенно не хотелось предаться самой сладостной разновидности досуга каждой уважающей себя блондинки — примеркой новеньких стильных вещей.

«Она вернется, — подумала Настасья. — Мира не из тех принцесс, что веками томятся в хрустальных гробах в ожидании рокового поцелуя. Она позволила себе с головой нырнуть в томительную сказку, но вряд ли ее хватит надолго… Наше путешествие продолжится!»

Повинуясь смутному импульсу, Настасья подошла к книжному шкафу и достала оттуда яркое массивное издание атласа мира. Взгромоздилась на диван, поджав под себя ноги. Послюнявив пальчик (идиотская привычка детства), начала перелистывать странички. Она рассматривала исчерченные пунктирами железных дорог странички с улыбкой. Все это с ними еще будет — и холодная роскошь светского Нью-Йорка, и ослепительный Голливуд, и сумасшедший Лас-Вегас. И заснеженные вершины неисхоженных гор, и волнующиеся океаны, и оранжевые барханы душных пустынь…

Настасья со стуком захлопнула атлас и мечтательно посмотрела в окно.