Наталья Нестерова - А в остальном, прекрасная маркиза… (сборник)

– Мама! – взвизгнула Марина. – Где пакет?

– Да говорю же тебе! Скисло. Коробку потрясла, оно уж тарахтело как песок, такое и на блины не годится. Выкинула.

Марина кинулась к мусорному ведру под мойкой. Пусто. Ведро изнутри покрывает старый пакет. Пусто! Она вынесла мусор!

Гриша не ругался. Безумно выкатил глаза, стоял с открытым ртом, из которого неслось утробное курлыканье.

– Мама! Что ты наделала! – тряслась Марина. – В пакете были деньги, все наши доллары на машину!

– Ой, ё! – рухнула на стул теща.

Но долго Маме Вере сидеть не пришлось. Гриша схватил ее за руку и потащил на выход. Следом бежала и причитала Марина.

Контейнеры для мусора представляли собой большие металлические кузова, как у грузовиков. Всего контейнеров было три, в них бросали отходы жители нескольких домов.

– Куда? – тряханул Гриша тещу. – В какой ты бросила?

– В этот, – показала она. – Или в этот? Может, в тот! Ой, я не помню! Ой, горе какое!

Гриша подпрыгнул, схватился за борт контейнера, подтянулся и перевалился внутрь. Приземлился на мягкую, отвратительно пахнущую массу.

Ночь была темной, хоть глаз выколи. Ни луны, ни звезд. Двор у мусорки не освещался. Гриша пытался при помощи огонька от зажигалки рассмотреть содержимое контейнера.

– Какого цвета был пакет? – донесся его глухой голос.

– Что? – хором спросили жена и теща.

– Спрашиваю: какой пакет с нашим мусором?

– Черный, – ответила теща, – или белый, как из магазина. Ой, не помню!

От страха у нее отшибло память. Но и Марина не могла вспомнить, какой утром был пакет в мусорном ведре.

Гриша вылез из контейнера и побежал к дому. Мама Вера и Марина за ним.

В квартире Гриша принялся лихорадочно рыться в кладовке, сбрасывая на пол вещи с полок.

– Что ты ищешь? – робко спросила Марина.

– Фонарик. Куда он делся?

– Мы его на дачу отвезли, – вспомнила теща.

– Фу, Гриша, – сморщилась жена, – от тебя так пахнет!

– Отвезли? Пахнет?! – развернулся Гриша.

И тут он взорвался. Кричал во весь голос и страшно матерился. И при этом почему-то не тещу проклинал, а свою загубленную судьбу. Пятнадцать лет объедки свиньям на дачу возил, горбатился на грядках, травился первачом, копейки считал, с ребятами пива выпить – ни-ни, в парикмахерской ни разу не был, Маринка стригла, в кино последний раз ходил… когда? Я вас спрашиваю, когда? До свадьбы! У него галстук один единственный. В котором женился. Ради чего? Такая-растакая его нечастная жизнь.

Проснулись и прибежали испуганные дети.

– Мама, что с папой? Бабушка?

Бабушка как ненормальная раскачивалась из стороны в сторону и твердила:

– Лучше бы я умерла! Лучше бы я умерла!

– Она деньги на папин «Мерседес» нечаянно на помойку выбросила, – пояснила мама. – Гриша, не ругайся при детях! Я тебе куплю галстук.

Он запнулся. Не потому, что внял просьбе жены, а потому, что ему пришла в голову страшная мысль: вдруг контейнеры ночью увезут?

Рванул с вешалки куртку и выскочил за дверь.

Он сторожил контейнеры до утра. Марина тоже не спала, выходила к мужу. Вынесла ему табуретку, потом горячего чаю. В пять утра взяла вторую табуретку и присоединилась к мужу. Они не разговаривали, сидели тесно, Марина прижималась к Грише: боялась крыс, в контейнерах что-то возилось и шелестело. Незаметно задремали. Очнулись, когда рассвет забрезжил.

Гриша велел всех привести: тещу, детей. Пусть наденут что похуже и возьмут ножи.

Когда явились заспанные дети, убитая горем Мама Вера, Марина в драном стареньком пальтишке, объяснил задание:

– В первом контейнере работают Светка и Вовка. Во втором – Маринка и теща. Третий – за мной. Вскрывать ножами мешки, искать молочный пакет синего цвета. Или мы его найдем, или…

Что будет, если не найдут, Гриша даже придумать не мог. Заставил тещу стать на табуретку, уцепиться за край контейнера, обхватил ее ноги, поднял и отправил в мусор. Тем же способом перекинул жену.

Вовка сам забрался. А Светка заныла:

– Мне в школу надо.

– Школа отменяется! Полезай, ищи!

– Там плохо пахнет! И перчаток нет. А если меня кто-нибудь из друзей увидит?

Гриша показал кулак и коротко сказал:

– Убью!

Светка полезла в контейнер.

Дочь ныла и потом. То ее тошнит, то мутит, то ей дурно, то в туалет хочется, то нос чешется, а руки грязные. А кому приятно в чужих отбросах ковыряться? Гриша отвечал дочери тем же лаконичным: «Убью!» Но всем было понятно, что первый кандидат на смертный приговор – бабушка, Мама Вера.