Анна Берсенева - Единственная женщина

Она боялась признаться себе в том, как надеялась, что ошиблась тогда, сказав ему: «Я тебя разлюбила». Может быть, просто были расстроены нервы, вот и сказала? Но сейчас, слушая его, видя его перед собой, она понимала: ошибки не было. И надежды теперь нет — она остается наедине с этой пустотой, она одна в этом непонятном мире, и ей некуда идти, когда она выйдет на улицу…

Арсений взглянул на часы.

— Извини, я тебя задерживаю. — Лиза встала. — Действительно, довольно глупо было тебя беспокоить без дела… Не обижайся!

— Да я не обижаюсь, — улыбнулся Арсений, и лицо его на мгновение осветилось прежним светом — светом молодости. — Ты ведь всегда такая была…

— Какая? — быстро спросила Лиза.

— Чувствительная, — ответил он. — Нелегко с тобой было в эмоциональном отношении, что и говорить. Хотя, конечно, в постели тебе не было равных — вот где чувствительность на пользу!..

— Что ж, прощай, — сказала она. — Рада была тебя повидать.

На прощание он задержал ее руку в своей, но Лиза отняла руку — может быть, он не прочь прямо сейчас повторить с ней постельные восторги, ей-то что до этого? Выйдя из кабинета, она сразу пошла по коридору к выходу; Арсений еще запирал дверь, потом пошел в другую сторону — к ординаторской.

Коридор показался Лизе бесконечным; она ничего не видела перед собой. «Он прав, — думала она, поскальзываясь на свежевымытом линолеуме. — Это цинично, конечно, — то, что он сказал, — но что обижаться на циничность, если это правда? Кому нужно все это — то, что он называет чувствительностью? Даже и в постели, наверное, прекрасно можно обойтись без этого — поднабраться только опыта…»

Она чувствовала, как все словно оледенело в ней. «Что-то я долго иду, — подумала она машинально. — Наверное, выход прошла».

Наконец кончились палаты, и Лиза увидела справа дверь без номера.

— Вы куда, девушка? — вдруг услышала она, уже открыв эту дверь.

Лиза тут же поняла, что ошиблась — попала в палату. Она увидела широкую склифовскую кровать, окруженную капельницами и приборами; кто-то лежал на кровати, накрытый по пояс одеялом; женщина сидела рядом на стуле, держа на коленях книгу.

— Извините, — сказала Лиза. — Я думала, это уже выход…

Человек, окликнувший ее у двери, тут же взял ее за руку.

— Выход дальше, — сказал он. — Здесь больной, разве непонятно? Давайте-ка я вас провожу.

Лиза посмотрела на своего неожиданного провожатого. Перед ней стоял высокий широкоплечий мужчина на вид лет сорока. Волосы у него были совсем светлые, как будто выгоревшие, но даже на этом фоне сразу бросалась в глаза широкая седая прядь; черты лица крупные, точно вырубленные, светлые глаза внимательно прищурены. Лизе не очень нравилась внешность такого типа — грубоватая, хотя и мужественная. А сейчас ей и вовсе было не до того.

— Спасибо, я найду, — сказала она. — Извините, что помешала.

Она уже подошла к выходу на лестницу, когда вдруг услышала женский голос.

— Девушка, девушка, постойте!

Из палаты, в которую Лиза только что вошла по ошибке, выглянула та самая женщина, что сидела у постели больного.

— Девушка, можно вас на минуточку? — позвала она.

— Ты чего, Юля? — Лизин провожатый обернулся к женщине.

— Пусть она зайдет, Сережа, — потребовала та.

Лиза вернулась обратно к двери, женщина тут же схватила ее за руку и втащила в палату.

— Девушка, вы здесь работаете? — торопливо спросила она.

Несмотря на погруженность в свои мысли, Лиза едва не ахнула — перед ней стояла настоящая красавица! Высокая, длинноногая, такая стройная, что даже не верилось — неужели обыкновенная женщина, которая запросто останавливает тебя чуть ли не на улице, может быть так изумительно сложена? У нее были светло-каштановые волосы с рыжинкой, небрежно сколотые на затылке, с выбивающимися отовсюду прядями и завитками. Но Лизу трудно было обмануть этим мнимым беспорядком в прическе: она прекрасно помнила, что говорил когда-то Неретинский, хозяин салона «Царица Мэб», о продуманной небрежности!

И лицо у красавицы было такое ухоженное, и большие золотисто-карие глаза подведены так умело, что это было почти незаметно, и пахло от нее нежным «Пуазоном» — Лиза знала эти духи еще с Германии, Пауль однажды подарил ей флакончик, а здесь они появились сравнительно недавно. Не бывает всего этого, если женщина не думает о своей внешности!

Она была в короткой юбке, открывающей ее восхитительные ноги в золотистых чулках; длинный темно-сиреневый свитер мягко обрисовывал бедра.