Юлия Кузнецова - Рецепт надежды

Да, конечно, Ира подписала договор, и ей выдали халат, который велели стирать и гладить через день, но это была вся атрибутика рабочей жизни.

Их было трое таких, скучающих. Гардеробщица, Рита Ивановна, которой никто ничего не сдавал, потому что царила летняя жара и в поликлинику все приходили полуодетые, женщина-охранник по имени Алевтина, которая целыми днями болтала с дочкой по мобильному телефону, и Ира, выглядывающая из бокового окошка регистратуры. Причём Рита Ивановна и Алевтина вели себя так, словно Ира была вещью и не могла слышать их беседы.

– Видела, Аля? – громко спрашивала Рита Ивановна, стуча спицами, на которых болтался сине-красный шарф, выглядевший пугающе в такую жару. – Оля в регистратуру свою девчонку пристроила?

– Да уж видела, не слепая! – отвечала, зевая, Алевтина. – А я им давно, между прочим, свою предлагала, чего сидит дома без дела, а они – не нужна, не нужна. А тут – ишь! Пристроили. Ну мы, конечно, не педиатры, мы охранники, права голоса не имеем!

– Да, она твоей-то и не старше, – подливала Рита Ивановна масла в огонь, – да и не умнее, на вид-то.

Иру мороз пробирал по коже от всех этих разговоров, она замирала на стуле, стараясь ничем не выдавать своего присутствия, даже не проверяя эсэмэски от Игоря, которые были единственной радостью за весь рабочий день, и отчаянно жалела, что попросилась на работу.

Даже вечером, когда, спасаясь от жары, Ира, Ляля и Саша покупали тархун, колу и сок и шли на речку, обсуждая каждая свою работу, Ира старалась помалкивать. Ей нечего было сказать о том, что она делает. И ей противно лишний раз было вспоминать свои липко-тягучие пустые будни.

При Игоре она тоже больше молчала, но Игорь столько говорил о своей работе, что почти не замечал этого. Готовясь к собеседованию, он много разговаривал с Мехмет-беем по скайпу. Мехмет-бей, который поручился за Игоря перед своим другом, хотел дать Игорю как можно больше наставлений.

– Представляешь, он даже Дага позвал, чтобы тот мне кое-что про замес теста объяснил, – усмехнулся Игорь. – Прикинь? Вот я был рад его видеть!

– Ты его выслушал?

– Конечно. А что мне оставалось. Мехмет ведь тоже был в кабинете, слушал наш разговор, с переводом помогал. А сегодня утром я Дженгиза видал.

Ира почувствовала, что краснеет, и принялась раскатывать тесто для лимонного пирога.

– Зачем Мехмет его позвал? – спросила она, не поднимая головы.

– Да они какой-то отчёт проверяли, а тут я позвонил. Тут Мехмет меня попросил «повисет», пока с Дженгизом дело доделает.

Ире очень хотелось спросить, как Дженгиз отреагировал на Игоря, увидев его на экране, но она побоялась вызвать у Игоря приступ ревности. Зачем ворошить прошлое? Лучше заниматься тем, что происходит сейчас.

«Даже если дело такое унылое, как у меня», – подумала Ира на следующий день, со вздохом усаживаясь на стул у окошка и приготовившись отчаянно скучать.

– Привет-привет! – в окошко заглянул её отец. – Извините, девушка! Не подскажете, по правилам можно передавать регистраторам шоколадные батончики со сливочной начинкой?

Ира улыбнулась и забрала у папы конфету, которая, как оказалось, была привязана к воздушному шарику, подаренному Ире на свадьбе.

– Папа, ну зачем ты его принёс? – засмеялась Ира, отвязывая шарик, который тут же взмыл к потолку.

– Тебя повеселить. Ты ведь скучаешь? – с сочувствием спросил папа.

– Мама говорит, так мне и надо, – улыбнулась Ира, – раз я выбрала эту работу, а не клубнику.

– Ничего, – приободрил папа, – опыт поедания клубники у тебя есть, а теперь будет и опыт работы в регистратуре. Ничего, ребятёнок, зато ты тут можешь за людьми наблюдать. Это интересно! Всё, побежал на вызов!

Папа был прав. Наблюдать за людьми было увлекательно. Особенно сейчас, в летний период, когда приходили одни и те же люди по многу раз: оформлять детям карты в сад или школу. За неделю работы у Иры появились свои любимчики. Особенно ей нравилась одна парочка: девочка лет семи с толстой, спускающейся ниже пояса косой приходила в сопровождении старшей сестры. Старшая была похожа на Дженифер О’Коннели, такая же худая, с широкими бровями, с огромными глазами, насмешливо-грустной улыбкой. Младшая всё время волновалась и задавала множество вопросов.

– А что хирург делает? Просто смотрит? А это больно? А что логопед делает? Слушает, как я говорю? А это больно?

Старшая сестра не смеялась в ответ на такие глупые вопросы, а совершенно спокойно и расслабленно поясняла, что делает каждый врач, трепала младшую по плечу и каждый раз делала такое задумчивое и спокойное выражение лица, приговаривая: