Диана Палмер: Трилби

— Я хочу родить этого ребенка, потому что люблю тебя, — она положила голову ему на грудь. — Торн, — Трилби нежно погладила его по груди, — я ношу твоего ребенка.

Он замер. Его тело напряглось.

— Ты… что?

— У меня будет ребенок, — повторила она.

Нет, просто невозможно, чтобы она притворялась, думал Торн. Это невозможно, ее лицо излучает такую радость.

Затем Торн внезапно снова вспомнил ночь, после которой он уехал в Тускон.

— Ты носишь моего ребенка… а я овладел тобой так… как тогда? — он был в ужасе. — О, Боже, Трилби! О, Боже, я мог повредить тебе! И ребенку… — в его голосе было отчаяние.

Она успокаивающе приложила палец к его губам.

— Торн, все в порядке. Ты не причинил нам обоим вреда. Пожалуйста, поверь мне, все в порядке.

Он покачал головой, глаза его были полны слез.

— Трилби, прости меня.

Она сильно прижалась к нему.

— Я люблю тебя. А ты любишь меня. Мне нечего тебе прощать. Я причинила тебе боль, не желая этого. Ты только пытался показать мне, что ты чувствуешь, а я не поняла. А теперь понимаю. Торн, ты моя жизнь.

Он дрожал. Его руки обняли ее и прижали к себе. Он все еще с ужасом представлял себе, чего могла стоить им обоим его страсть.

— О, мой любимый, — нежно сказала Трилби. — Пожалуйста, не надо так переживать. Уверяю тебя, никакого вреда не было ни для меня, ни для нашего ребенка.

— Я никогда больше не позволю себе такого. Я никогда не дотронусь до тебя таким образом.

— Нет, ты дотронешься, когда я снова буду в порядке, потому что страсть наша друг к другу великолепна и неудержима, — она встала на цыпочки и жадно поцеловала его в губы. — Я обожаю тебя, — выдохнула она. — Обожаю, боготворю тебя…

Ее нежные поцелуи уменьшили его боль. Он обнял ее и долго целовал до тех пор, пока одних поцелуев стало недостаточно. Он застонал от жара, охватившего его.

— Хм.

Строгий голос привел их в чувство. Они взглянули на вход в вагон, где стоял Наки.

— Извините меня, но вы оба не оглохли?

Торн нахмурился. Опомнившись, он услышал сильную стрельбу, совсем рядом свистели пули, где-то стреляла пушка.

— Вы слышите, что происходит? Ружья? Стреляющие ружья? Пули, летящие рикошетом? Стреляют и из револьверов, и из ружей, и из этой проклятой пушки, которую они захватили. Если вы не хотите попасть под случайную пулю, было бы неплохо покинуть линию огня.

— Почему ты сразу не сказал нам, черт возьми? — гневно спросил Торн, помогая Трилби сесть в вагон. — Она ждет ребенка.

— Да, знаю, — усмехнулся Наки. — Все об этом знают. Тебе надо стать в очередь, чтобы поздравить ее. Вон там Жуан, он просто влюблен в нее.

Торн взглянул на улыбающегося невысокого мужчину.

— Пусть поцелует свою лошадь. Трилби моя.

— Я скажу ему об этом. Садитесь на пол.

Он заставил их сесть на пол, стекла окон разлетелись вокруг от попадающих в них пуль.

— Кажется, предстоит очень долгий день, — пробормотал Наки, прижавшись к полу.

Так и случилось. Во второй половине дня все уже были совершенно измотаны от напряжения и бессонницы. Но стрельба, наконец, прекратилась. Пришло сообщение, что новый отряд федералов был на пути к Агва Приете. Значит, скоро опять начнется бой. Напряжение вокруг росло.

Трилби не знала «Красного Лопеса» в лицо, но Жуан показал ей его издали. Она думала, что герой революции будет высоким, красивым и энергичным, как обычно описывалось в дешевых романах. Но он выглядел, как обычный человек, очень улыбчивый, довольно мягкий в обращении со своими людьми, неторопливый. Он был очень вежлив, когда его представили Трилби. Лопес меньше всего походил на военного. Но, как и у большинства лидеров повстанцев, у него был острый ум и талант тактика и стратега. Он был похож на комара — укусит и улетит. Его неуловимость была главным преимуществом перед врагом.

Генерал, который раньше разговаривал с Трилби, вскоре пришел поговорить снова.

— Мы должны переправить вас через границу. Но это потребует большой осторожности, потому что ваш капитан на границе поклялся арестовать всех, кого схватят на американской земле. Это очень опасная ситуация.

Трилби улыбнулась.

— Кажется, я уже привыкла к опасности, сэр.

Торн был так горд за нее, что едва мог сдерживаться. Его нежная, беззащитная Трилби изменилась полностью и превратилась в женщину-бойца. Он очень боялся за нее.

— Моя жена ждет ребенка, — обеспокоенно сказал Торн генералу.

— Мне сообщил об этом Жуан, — ответил генерал, галантно поклонившись Трилби. — Felicidades, senora [6], — добавил он с улыбкой. — Я с удовольствием провожу вас до границы.