Энн Уинстон - Вторая жизнь

— Где ты сейчас?

— Дома, — ответила она низким, обольстительным голосом.

— Дженни все еще у мамы?

— Ага. Мне кое-что надо сделать до того, как я ее заберу.

— Моя помощь требуется? — Он улыбался, она поняла это по его голосу.

— Вполне возможно. Ты можешь сейчас уехать?

Послышался звук закрываемого ящика письменного стола.

— День тянется бесконечно. В любом случае я уже собирался заканчивать. Жди меня через двадцать минут.

— Смотри, чтобы тебя не оштрафовали за превышение скорости.

Просто чудо, что его не оштрафовали, подумала она, когда полчаса спустя он входил в дверь. Она сидела в гостиной, репетируя, что будет говорить, и вскочила, когда он вошел в дом.

— Привет.

Он шутливо взглянул на нее, бросил пальто на стул.

— Не притворяйся удивленной. Я четко помню, как ты меня искушала приехать домой.

Она нервно хихикнула, не зная, как начать, хотя и ждала этого момента. Может быть, пусть вначале он сядет? И она первая села на кушетку.

Бен двинулся по ковру к ней, глаза у него горели.

— Не так часто дом остается в нашем распоряжении. Может быть, организуем вечеринку для двоих перед камином?

Это звучало заманчиво. Но сначала она хотела рассказать ему, чтобы потом вместе отпраздновать.

— Бен, сядь, пожалуйста. — Она похлопала по подушке кушетки, приглашая его сесть. Он остановился перед ней.

— Может, сначала зажечь камин?

— Нет! — Вскочив на ноги, она обвила руками его шею, а когда он прижал ее к себе, почувствовала мгновенную реакцию его тела. — У меня есть для тебя очень важная новость, — прошептала она ему на ухо.

— Какая?

— Угадай!

Он слегка отодвинулся и внимательно посмотрел на выражение ее лица.

— Никаких предположений. Но вижу, что именно это сделало тебя счастливой.

Она ждала.

Он медлил.

Она наклонилась вперед и коснулась губами его губ.

— Ты скоро снова будешь отцом.

— Что?

Она засмеялась:

— Я сказала, что ты… — Но слова застряли у нее в горле, так как он поднялся, оторвал от себя ее руки и сделал шаг назад.

— Ты беременна?

— Да. — Страх душил ее, но она продолжала:

— У меня была задержка, и я сделала домашний анализ на беременность, теперь я почти уверена. Это произошло в тот первый раз. — Пожалуйста, скажи, что ты хочешь этого ребенка. Господи, сделай так, чтобы он сказал мне, что хочет этого ребенка!

Бен сжал руки, потом разжал, повернулся к большому окну и уставился на лужайку.

— Боже! — только и вымолвил он. Она не должна заплакать. Она не заплачет. Гнев овладел ею, и она была рада этому, боясь, что страх и страдание победят, если она им уступит.

— «Боже» — это все, что ты можешь сказать? Он обернулся, и она отступила на шаг, увидев ярость в его глазах.

— А что я должен сказать, Марина? Трудно радоваться появлению второго ребенка, если у тебя нет времени даже для одного, который у нас уже есть. Дети требуют много заботы, не забывай. Кто будет растить детей, пока ты будешь работать в своем драгоценном магазине? — Горечь этих слов разрезала воздух между ними, как остро отточенное лезвие.

— Я сокращу часы работы. Иногда я смогу брать детей с собой в магазин. — Она ненавидела себя за этот тон: как будто бы она просила. Но это была не сделка, условия которой надо оговаривать!

— Конечно. У тебя найдется свободное время, чтобы изредка приготовить еду, иногда поехать куда-нибудь всей семьей, случайно вместе провести отпуск. Добрый старый Бен, он воспитает детей, так как у тебя нет времени…

Ее рука поднялась прежде, чем она смогла об этом подумать. Она дала ему пощечину и закричала:

— Прекрати это!

Его молчание оказалось более ужасным, чем издевательские слова. Она протянула руку, чтобы извиниться, утешить, но он увернулся от ее прикосновения.

— Уйди от меня. — В словах не было горячности, это была просьба, мольба уставшего человека. — Оставь меня в покое.

Джилиан открыла дверь своей квартиры не сразу. За ее спиной стоял высокий молодой викинг, которого, кажется, взволновало внезапное вторжение.

— Привет, Марина. О Господи! Что с тобой случилось? — Джил обняла стоявшую на пороге Марину.

Она бесцельно несколько часов моталась на машине по городу; сидела в парке до тех пор, пока не стало невыносимо холодно. Она собиралась как ни в чем не бывало спросить, можно ли остаться у Джил, в свободной комнате. Но слова вдруг застряли в горле. Она села, несчастная и опухшая от слез, в гостиной, печально глядя на мерцающую огнями огромную рождественскую елку, пока ее сестра с бездушной поспешностью выпроваживала викинга. Затем Джилиан принесла воды и огромную коробку бумажных носовых платков.