Кейт Норвей - Уловки любви

— Да, но в тот момент я не слышал, чтобы кто-то предлагал отказаться от работы. С забастовкой я не согласен.

— Правду говорят, что некоторые из постоянного персонала больницы склонны больше играть на публику. А вот Том считает — нам следовало выступить уже давно.

— Да? — усмехнулся Вудхерст. — Если он откажется заполнять бланки, ему станет трудновато поддерживать порядок в отделении скорой помощи.

— Нет, ты просто невозможен! — Вильямс поставила свою полупустую чашку в раковину и ушла, перебросив косу через плечо. Лента на лбу сползла, и выглядела Мей сейчас так же устрашающе, как вышибалы в клубе «Вершина поп-музыки». Не будь я так раздражена, я бы расхохоталась.

— Вот видишь? — заявила я Мартину. — Она отплатила тебе за отсутствие поддержки.

— Дело не в этом. — Мужчина пожал плечами. — Я только указал на невозможность отказа медсестер от выполнения своих обязанностей.

— Проблема не только в ухудшении обслуживания. Подобные действия подрывают престиж нашей профессии, выглядят как несправедливость к пациентам. Общество всегда хорошо к нам относилось, ценило нас. Но если мы раздуем шумиху ради денег, тогда мы недостойны огромной благодарности, испытываемой людьми. Профессия медсестры станет обычной работой, которую мы выполняем тщательно только потому, что нам хорошо платят, а вовсе не призванием.

— А ты действительно хочешь работать медсестрой, правда?

— Конечно, хочу!

— А я хочу быть доктором, — кивнул собеседник. — Но мне не нравится противостоять всему отделению. Иногда совместные усилия — единственный способ чего-то добиться.

— О, Мартин, но ведь это не так! Ты ведь не собираешься всерьез идти с маршем по улицам! — воскликнула я горячо. — Ты слишком занят, и мы тоже. Все эти сестры, сидящие без дела в знак протеста или бегающие туда-сюда с плакатами… Это так глупо — бездарно тратить время, когда ты необходим в палате, чтобы ухаживать за больными.

— Хорошо. А какую демонстрацию ты бы предложила?

— Например… Мы могли бы в течение месяца выполнять все свои обязанности предельно тщательно, так, как нас учили. А в конце месяца попросили бы какую-нибудь уважаемую газету, «Таймс» или «Гардиан», опубликовать наше расписание и список обязанностей, без комментариев обнародовав несколько рабочих недель по девяносто шесть часов в каждой, мы смогли бы повергнуть людей в шок, заставить их понять, что нам не хватает рабочей силы. И если бы они также пришли к заключению, что нам недоплачивают, это было бы справедливо. Но к этому выводу они должны прийти сами, мы не можем давить на них. Нам действительно недоплачивают за весь круг наших обязанностей. Но нам платят достаточно за нашу реальную работу. Мы ведь все делаем на бегу. Больные больше не получают внимания и душевного тепла.

— Так почему бы тебе не предложить свой вариант студентам? — произнес Мартин.

— Мне? — удивилась я. — Мне одной? Да мне никогда не позволят!

— А кто может остановить тебя?

Я рассмеялась:

— Во-первых, сестра Каттер. Вчера я опоздала домой, потому что было много работы, а сестра любит придумать для студентов побольше заданий. Дома на меня накричали за то, что я стою на своем. Если бы кто-нибудь поддержал меня!

— Заставь их.

Я покачала головой:

— Никто не станет меня слушать. Окружающие подумают, что я просто сошла с ума.

— Я так не думаю.

— Это очень мило, и я тебе признательна. Но твое мнение на них не повлияет.

— Да, наверное, не повлияет, — согласился Мартин. — А сейчас ты не хочешь пойти и повеселиться со всеми? Или ты предпочтешь поехать домой и лечь спать?

— Честно говоря, я бы хотела вернуться в свою комнату, — призналась я. — Но мне не хочется, чтобы кто-то уезжал раньше только для того, чтобы подвезти меня.

— Я не пожалею. Я порядком устал от этой странной вечеринки.

— А как же Ди и остальные, которые приехали вместе с тобой?

Здесь остается прорва машин, — отозвался мужчина. — Где твое пальто, я принесу его?

— Оно в спальне. Короткая серая шубка с фиолетовым шарфом, засунутым внутрь.

— Сумочка?

— Нет, я ее не брала.

Мой спутник рассматривал стеклянную дверь за раковиной:

— Это пожарная лестница. Мы могли бы выскользнуть через нее.

— Отлично, — согласилась я. — Спасибо, Мартин.

Он вернулся через две минуты, подал мне меховое пальто и произнес:

— Чудесный запах. Какие это духи?

Я не сразу вспомнила, какой из флакончиков, преподнесенных мне на Рождество, я использовала на этот раз.