Тара Пэмми - Скандальный брак

Не в силах больше смотреть на это, Алекс швырнул газету в мусорное ведро. Репортеры вспомнили все его ошибки, историю его родителей – все, для того чтобы показать, что и он не идеальный.

Но Оливии пришлось хуже. Ее обвинили в интрижке с мужем родной сестры. Как будто он не имел к этому никакого отношения.

Хотя на самом деле Оливия ни в чем не виновата. Она никогда не лгала Алексу и не притворялась. Она открыто сказала о своих чувствах. И все, что она дала ему, было облито грязью. Он стал одним из тех людей, которые причинили ей боль.

Александра захлестывали гнев и негодование. Он чувствовал себя виноватым. Он не только все испортил, когда вмешался в ее жизнь, но и ушел, оставив ее одну. Он так увлекся своим безумием, что забыл о правилах, о чести и теперь оставил Оливию одну с этими стервятниками.

И от этого ему было больно. Что бы Алекс ни делал, эта боль не покидала его ни на минуту. У него все было под контролем. Команда лучших юристов была наготове на случай, если объявится его мать; его компания потеряла часть акций, но это не страшно – у него и так достаточно денег. Алекс вернулся к своей обычной жизни, почему же тогда чувствовал себя таким потерянным?

Схватив со стола пресс-папье, он размахнулся и со всей силы швырнул его в стену. Еще месяц назад Алекс ни за что бы не сделал ничего подобного. Он равнодушно посмотрел на вмятину в стене и отвернулся к окну. Он стоял и смотрел на серый, унылый город, его пробрала дрожь. Разочаровалась ли она в нем? Поняла ли наконец, какой он трус?

Алекс уставился на свое отражение в окне. Внешне ничего не изменилось, но внутренне он стал совершенно другим человеком.

Алекс наконец принял правду, с которой так долго боролся. Он потерял лучшее, что у него было, потому что он трус. Он был слишком напуган и не принял своего счастья. Тоска по Оливии была самым сильным чувством, которое он когда-либо ощущал. Он постоянно слышал ее озорной смех, представлял, как она спорит с ним, и в ушах всегда стояли ее последние слова.

Его, Александра Кинга, человека, сделавшего миллионы, заслужившего такое уважение, что к нему на встречу боялись опаздывать, сломила потеря женщины. Женщины, которая пробила все его внутренние барьеры. И на этот раз не было никакой надежды на то, что он сможет восстановить их. Алекс снова стал семнадцатилетним мальчиком, тонущим в боли и чувстве вины.

Услышав щелчок дверной ручки, он повернулся. В комнату вошел Карлос, а за ним его мать. Она застала его врасплох, у него совершенно не было сил на разговор с ней.

– Привет, Изабелла, – пробормотал он, засовывая руки в карманы брюк.

Его мать выглядела сногсшибательно, впрочем, как и всегда.

– Я вижу, ты не взяла с собой Ника, мудро, – заметил Алекс.

Она ничего не сказала, лишь осматривала его. Он налил себе выпить и разместился на кожаном диване.

– Не могла удержаться от соблазна потешиться над моим провалом?

Горечь в голосе удивила его самого. Изабелла посмотрела на него с опаской, словно боялась, что он выгонит ее.

– Твой провал?

– Да. В общем, говори, зачем ты здесь, и уходи.

Она села напротив него:

– Я не враг тебе, Александр.

Недели две назад он бы, возможно, отреагировал на эти слова, но сейчас даже не обратил особого внимания на нотку беспокойства в ее голосе. Его рука дрожала, когда он сделал глоток.

– Ты хочешь забрать у меня Эмили, – произнес он.

Она покачала головой:

– Нет, не хочу. Я знаю, что в это трудно поверить, но я и твой отец стали совершенно другими людьми.

Он фыркнул.

– И я не хочу судебных разбирательств, я лишь хочу видеться с Эмили и… с тобой. Я была в отчаянии, но… Оливия убедила меня не делать опрометчивых поступков.

Алекс вскочил с дивана и не глядя поставил стакан на журнальный столик, пролив содержимое на шикарный кремовый ковер.

– Ты виделась с Оливией? Где?

– Карлос, – она кивнула в его сторону, – привел ее ко мне.

– То, что она говорит, правда? Ты сказал, что не можешь ее найти.

– Я солгал тебе.

– Черт побери, Карлос, сейчас не время…

– Александр, – перебила его Изабелла, – если ты причинил этой девочке боль…

– Я не собираюсь выслушивать твои нотации, у тебя был шанс стать моей матерью, но ты его упустила.

– Да, это так, – кивнула она. – Я лишила тебя детства, и мне нет оправдания, но сейчас ты сам портишь свою жизнь и убегаешь от единственного хорошего в ней.

Алекс молчал, отказываясь признать ее правоту. Он надел пиджак и повернулся к Карлосу.