Джин Реник - Обещания

Наконец, они приблизились к дому, где встретили Алис Файе, резко сказавшей Курту, что вести Линну в кино не имеет смысла, потому что она слепая. У нее внутри все съежилось от ужаса, от страха: какой будет его реакция? Он был очень удивлен, но от своего предложения не отказался. В тот раз они сходили на концерт. И он снова назначил ей свидание. С тех пор Линна стала встречаться с ним, и все остальные поклонники перестали звонить. Курт дарил ей подарки, выбранные с особой тщательностью. Они вместе плавали в бассейне. Он терпеливо пересказывал ей содержание фильмов и телевизионных передач. Они никогда не ссорились. Между ними никогда не возникало недопонимания. Он был тактичен, и ей никогда не приходилось чувствовать себя неловко из-за слепоты. Линна ощущала его силу и уверенность и чувствовала себя защищенной его присутствии — он всегда был готов придти на помощь. За это лето ее чувства к нему стали какими-то непонятно сложными. Иногда расплывшаяся чернота жизни становилась почти невыносимой: никогда не видеть, улыбается он или его лицо задумчиво, никогда не иметь возможности понять, о чем он думает и что чувствует. Если бы только она могла взглянуть на его лицо, она бы так много узнала о нем! Линна перебирала пальцами резное бриллиантовое кольцо и пыталась справиться с нахлынувшей на нее волной неуверенности. Правильный ли она сделала выбор?

Курт утверждал, что ее слепота не имеет для него никакого значения. Как только она начинала сомневаться, он, уверяя ее в обратном, неизменно давал ей один и тот же ответ: «Если бы ты могла видеть, как несовершенен этот мир, ты бы сразу поняла, что лучше не смотреть на все это». Его отношение к ней никогда не менялось, и постепенно она перестала чувствовать себя напряженно рядом с ним. Если Курт уверен, что она может стать хорошей женой, значит, это действительно так. И, в конце концов, он, в отличие от нее, видит и может сам принимать ответственные решения.

Он предложил ей свою руку. Не было ли это доказательством того, что он верит в нее? Ведь брак означает взять на себя взаимные обязательства любить и уважать друг друга и заботиться друг о друге. Ее отец дал их союзу свое благословение, и его ответ был важен для нее. Если кто и хотел ей добра в жизни, так это отец. И он был рад за нее. Алис Файе никогда не относилась к Курту с доверием, но все подозрения мачехи перевесила реакция отца. Паркер же, когда она сообщила ему о своем решении, обнял ее и искренне пожелал счастья. Он был тоже нескрываемо рад за сестру.

Может быть, все дело только в предстоящей близости, в том, что эта сторона жизни ей совершенно незнакома? Если бы только она могла иметь хоть какое-то доказательство, хоть какую-то уверенность, что ее слепота не станет препятствием, что она способна быть нежной и страстной, как другие женщины.

Его странная фраза снова и снова не давала Линне покоя. «Давай не будем давать друг другу лишних обещаний». Что подразумевал Курт под лишними обещаниями?

Анни в водворенном на место парике суетилась на кухне, довольно напевая что-то вместе с Полом Саймоном. Слава Богу, что есть станции, по которым передают старые песни! В громыхании рэпа нет никакой мелодии. Энергично вбив полдюжины яиц в налитое в миску молоко и всыпав туда гречишной муки, она повернулась к газовой плите, чтобы увеличить огонь под чугунной сковородкой, потом взяла за длинную ручку кастрюльку с сосисками и встряхнула ее. Теперь она мурлыкала вместе с Хулио «Мама Пахама». Все будет хорошо. Джей вернулся домой.

Кофейник пропустил последнюю порцию кипятка через только что смолотый кофе и закончил свою утреннюю работу долгим вздохом, выпустив струю пара. Томми Спренгстен легонько постучал в заднюю дверь и вошел в кухню под скрипучий аккомпанемент кухонной двери. Анни звучно поцеловала его в щеку. Он принялся наблюдать за ее хлопотами.

— Блины, — одобрительно сказал он. — Очевидно, я сделал что-то полезное, раз заслужил блинов. И что бы это ни было, обещаю, что сделаю это еще раз.

Он бросил на кухонный стол «Боумонт Херальд».

— Ты что, готовишь сироп?

— А я думала, твои сектанты-баптисты не едят сладкого, — поддразнила она его. — Ты что же, уже не питаешься пустой водой и сырой морковкой?

Анни подлила в миску еще немного молока и стала взбалтывать содержимое деревянной ложкой.

— Воду я пью. Но меня можно подкупить блинами, — с хитро-обаятельной улыбкой сказал похожий на отца светловолосый шестнадцатилетний Томми. — Ты же хочешь меня подкупить, ведь так? Хочешь подлизаться ко мне, чтобы я сделал для тебя какую-нибудь не очень-то приятную работу? Знаешь, у меня есть братишка, которому просто нетерпится выполнить твое поручение.