Наталия Фелиз - Что такое любовь?

– Ты прав, я вновь совершила ошибку, – тихо ответила Наталия.

Колдун оглянулся на девушку сначала мимолётно, но, заметив на её лице глубокую тень боли и печали, без особой охоты, но всё же развернулся к ней всем корпусом.

– Ты знаешь, что слово «наказание» могло произойти не от глагола «наказывать», – сказал чёрный маг, после того, как их глаза встретились, – а от существительного «наказ»?

Большие блестящие глаза Наталии сверкнули в лучах заходящего солнца, и Колдун на секунду запнулся, потеряв связь своей мысли с тем, что он уже сказал, но вскоре вновь заговорил:

– Почему ты лишаешь Ника возможности получить свой наказ? Ведь он думает, что у вас всё прекрасно… А ты не говоришь, что чувствуешь, – сказал Колдун, вставая со скамейки.

Но Наталия не дала ему тут же исчезнуть, ловко поймав его за руку:

– Я думаю, ты истинный Маг.

– Почему? – шепнул Колдун, как будто вопрос вырвался из его уст против его воли.

– Потому что волшебство рождается не в голове, а в сердце… Спасибо тебе.

Рука девушки легко соскользнула, а чёрного мага, как не бывало.

Спустя некоторое время Наталия почувствовала, что задыхается и только тогда поняла, что перестала дышать, затаив дыхание. Она сделала глубокий вздох и медленный выдох и так несколько раз, пока не восстановила ровный сердечный ритм. Когда, наконец, напряжение спало и прояснилось в голове, Наталия поняла, что в словах Колдуна как всегда был тонкий намёк и чёткий смысл…

А на стадионе все также продолжали свою безмятежную игру в усиленном режиме школьная сборная. И единственное, что их сейчас волновало, так это как выиграть в последней игре сезона.

…Но сколько бы Наталия не думала, её мысли всё равно крутились лишь вокруг одного единственного решения. Но что должно случиться, чтобы девушка приняла его? Этот вопрос так и оставался для неё открытым. И только потому, что страх конца пугал её гораздо больше, чем иллюзорная неопределённость. Всё время она делала вид, что не знает, как ей поступить, а на самом деле выход напрашивался сам собой и был таким явным и пугающим, что Наталия каждый раз убегала от него… а он все следовал за ней и с каждым днём становился всё ближе и ближе… Ей надо было бежать, ведь время не стояло на месте – оно стало её врагом.

Время мчалось вперёд. На стадионе загорелись фонари и футболисты, закончив тренировку, громко переговариваясь, направлялись в раздевалку. Наталия, наконец-таки, тоже поднялась со скамейки трибун и медленно побрела к аллее, ведущей к женскому пансиону. День для неё не был потрачен зря, ведь она до сих пор была рядом с Ником: могла видеть его, слышать, дотронуться… Последнее слово, последний взгляд, непрестанно следившее за ней решение стало равносильно последнему вздоху. И пока была возможность убежать от этого, она бежала, чувствуя каждой клеточкой, биением уставшего сердца и очередной пролитой слезинкой, что силы оставляют её, а конец становится ближе вопреки её воле.

Девушка незаметно дошла до учебного корпуса, и ей оставалось лишь завернуть за угол, чтобы оказаться перед дорогой, ведущей к женскому, как вдруг внимание её привлёк небольшой сплочённый кружок учеников. Они стояли под одним из уличных фонарей, свет которого был настолько тускл, что ребята всё равно оставались окутаны вечерней мглой. Все до единого были захвачены зрелищем, которое происходило в центре очерченного ими круга, что совершенно не замечали ничего вокруг. Ребята вели себя тихо, но возбуждённое состояние иногда преобладало над осторожностью и тогда становились слышны некоторые обрывки фраз, подтрунивания, посвистывание, смешки. Но только иногда, а в основном же было слышно лишь тяжёлое дыхание и приглушённые удары, за которыми тут же следовали глухие вздохи боли. Наталия некоторое время стояла в задумчивости, решая уйти ей или влиться в круг, но, в конце концов, собственная усталость и обречённость взяли верх, и девушка направилась по извилистой дорожке к пансиону. Но не успела она сделать и пару шагов, как вновь остановилась и обернулась к ликующим ребятам. «Ник – победил!» – услышала девушка лишь раз, но в душе эти слова ещё долго и болезненно отдавались эхом. Глубоко внутри стала зарождаться тревога, и Наталия, затаив дыхание, терпеливо ждала, пока круг разомкнётся. И как будто по желанию, ребята расступились, и из освещённого центра-ринга вышел Серж, на плече которого, как тряпичная кукла болтался Ник, который был без сознания. Наталия с ужасом наблюдала, как молодой человек спокойно вышагивает с тяжёлой ношей на плече по дорожке, стараясь оставаться в тени, как его тихонько окликнули и передали стопку денег, как он взял их с улыбкой на лице, поблагодарил и пошёл дальше, как будто это было не впервые, как будто это было в порядке вещей. Но как только взгляд Сержа наткнулся на Наталию, он вдруг замер, как молнией поражённый: его глаза расширились от удивления, из открытого рта вылетели неслышные восклицания. А Наталия видела лишь Ника, веки которого подрагивали, как будто он спал и видел сны. И можно было бы в это поверить, если бы из уголка его рта не текла тоненькая струйка алой крови, руки не были бы до сих пор сжаты в кулаки, а одежда не была бы до безобразия измята, кое-где порвана и безнадёжно грязна.