Стейси Борел - Бендер (ЛП)

— Просто пытаюсь понять тебя.

Он поставил кружку и оперся спиной о столешницу, вставая напротив меня и складывая руки на груди, от чего они как будто стали больше, чем есть на самом деле. И скрестил свои босые ноги. Я сглотнула. Ну, что такого дразнящего может быть в спортивных штанах и босых ногах?

— Хорошо, Блу, что ты хочешь узнать?

Я подняла бровь и сделала ещё один глоток кофе:

— Для начала – что за прозвище? Откуда оно взялось, если ты сказал мне едва ли пару предложений, с тех пор как я переехала?

— Разве это не очевидно?

— Очевидно, нет, — дерзко парировала я.

— Следующий вопрос, — сказал он, игнорируя моё удивление.

— Ты не собираешься отвечать?

— Нет.

Я поворчала себе под нос. Он улыбнулся, но быстро вновь стал серьёзным. Это что, он пытается не улыбаться мне?

— Прекрасно. Поведай мне о своём спортивном зале.

Кажется, он закатил глаза от вопроса:

— Доджер рассказал тебе?

— Ну, не всё. Он сказал, что тебе и твоим братьям принадлежит спортзал, и ты в нём менеджер. И больше ничего.

Он вздохнул и опустил руки.

— Я удивлён. Обычно Доджер болтун. Спортзал принадлежал моему отцу, пока тот не ушёл на пенсию и не передал дело нам. Они с мамой собирались путешествовать. Я больше других братьев был заинтересован в этом бизнесе, — он пожал плечами, — а Додж – единственный, кому интересны только тренировки. Спортзал находится в нескольких кварталах отсюда.

Я сидела слегка стукнутая и поглупевшая. Это было лучшее, что Камден когда-либо говорил мне. Ещё удивительнее было понимать, как он предоставил информацию: рассказал именно то, что я хотела узнать, коротко и лаконично.

— Хм, я вроде пару раз проезжала мимо него. Я правильно улавливаю: Дагаут 8, Камден 9, Доджер 10... У твоих родителей любовь к бейсболу?

— Ты быстро догадалась, — его рот изогнулся в улыбке.

— Значит, и двух других братьев назвали в честь чего-то, связанного с бейсболом?

— Ага.

Мы опять вернулись к коротким ответам.

— Поделишься?

— Моего старшего брата зовут Тёрнер 11, а младшего Ригли 12.

Я ухмыльнулась:

— Редкие имена. Твои родители большие оригиналы и без ума от бейсбола.

— Что-то типа того, — он осторожно посмотрел на меня. — Моя очередь?

Я уткнулась в свою кофейную чашку. Пар всё ещё поднимался над ней.

— Твоя очередь для чего?

— Задавать вопросы.

Моё сердце застучало быстрее:

— Что ты хочешь знать?

Он лукаво посмотрел на меня:

— Почему между тобой и сестрой такая большая разница в возрасте?

Я совсем не хотела говорить о моей семье, в особенности, о маме, но он рассказал о своей, так что мне придётся ответить взаимностью:

— Моя мама забеременела мной, когда ещё училась в школе. Тот, кто выступил донором спермы, — Камден поднял одну бровь, — свалил сразу же, как только она рассказала о моём появлении. Она растила меня одна, а через двенадцать лет объявила, что у нас будет Сара.

Не знаю, ожидал ли он чего-нибудь подобного; большего рассказывать я была не намерена.

— Она твой единственный родственник?

Я кивнула. Его тело переместилось, когда он потянулся за чашкой кофе, а я жадно смотрела, как его мышцы группируются под кожей. Его глаза сузились, и я поняла, что он видел, как я оцениваю его.

— Что ты знаешь о тренажёрном зале?

Смена темы позволила мне взять паузу в разговоре. Наше общение становилось всё необычнее. Ему действительно важен ответ, а я чувствую к таким местам почти отвращение.

— Ну, я слышала, что они существуют. Мейси ходила в такой зал не так давно. Она пыталась привлечь внимание одного парня, который тоже там занимался, но ничего не получилось. Она отказалась от этих походов, потому что не хотела предлагать ему себя дважды, и потому что девушкам не обязательно посещать подобные места. Её тело и так практически совершенно.

Камден скривил губы, как будто то, что я сказала, имело дурной вкус:

— Во-первых, ходить в тренажёрный зал ради привлечения внимания парней просто глупо. А во-вторых, мне всё равно, как ты выглядишь, но заниматься собой нужно каждому.

Я поёрзала на стуле. Эта тема была ещё более запретной, нежели повествование о похождениях моей мамы. Я и так чувствовала себя не в своей тарелке. А когда этот Адонис, с которым приходилось жить вместе, стоя напротив, стал разглядывать меня так, как будто его комментарий касается моей внешности, я ощетинилась.

— Что это должно означать?

Он сделал шаг вперёд, как будто зная, что я буду препираться с ним по этому поводу: