Дженел Тейлор: Только с тобой

— Сара, ты лжешь. Ты не могла только что разговаривать с Уиллом. Он у меня дома. И сидит там вот уже несколько часов.

— Я хотела сказать — до этого.

Джарред помолчал. Потом, решив, что стоит это сделать сейчас, резко бросил:

— Он сказал, что ни за что не женится на тебе!

Ноздри Сары раздулись. Ее хваленое самообладание окончательно покинуло ее. Она отшатнулась, будто Джарред дал ей пощечину.

— Вы, Брайанты! Все вы одинаковы — готовы прийти на помощь, но только если рассчитываете получить кое-что взамен! Что, разве не так? Такие богатые, такие влиятельные и такие бездушные!

— Ты говорила, что мой отец помог твоей матери…

— Помог, как же! Что она получила — вшивую работенку да секс по команде! Взял ее, как дешевую шлюху! “Ну-ка, живо раздвинь нога, детка! ” Как ты думаешь, почему она торчала за этим столом столько лет, а? Ради его подачек? Ради наследства? Нет, он обещал его мне! Говорил, что я такой же его ребенок, как ты и Уилл! Конечно, я не его дочь, но он твердил, что это, дескать, ничего не значит! Говорил, что любит меня, как родную. Называл меня “моя маленькая девочка”!

С Сарой явно было что-то неладно. Сейчас она буквально исходила злобой. Она шипела, будто разъяренная змея. Всегда такая холодная, уверенная в себе… кто бы мог догадаться, что в душе ее клокочет злоба?

К тому же она ошибалась. Каким бы безвольным ни был Джонатан, но Джарред прекрасно знал, что отец по-настоящему любит своих сыновей. И сейчас он нисколько не сомневался, что слышит ее версию событий.

— Если ты рассчитывала, что твой ребенок от Уилла сможет унаследовать фирму, то ты жестоко ошиблась, Сара.

У тебя ничего не выйдет. По условиям завещания…

— Я знаю условия завещания. Ты можешь лгать, сколько тебе угодно — я не поверю ни единому слову!

— Это я создал фирму, Сара. Так что условия завещания моего деда ее не касаются. Восемьдесят процентов “Брайант индастриз” принадлежат мне лично. И если Уилл и унаследует что-то, то очень немного — по сравнению с общей стоимостью компании. Конечно, это вовсе не означает, что я намерен оставить его ни с чем. Я просто хотел сказать…

— Лжец! — взвизгнула она. — Лживый ублюдок! Только не воображай, пожалуйста, что сможешь одурачить меня! Со мной тебе не справиться! Тебе конец! И этой лживой маленькой потаскушке, на которой ты женился и которая, как ни пыжится, не может родить тебе наследника!

— Не стоит тешить себя напрасными надеждами, — бросил Джарред.

— Куда ты идешь? — завопила она, увидев, что Джарред встал из-за стола и направляется к лифту.

— Домой. А ты можешь собирать вещи. Считай, что ты здесь больше не работаешь — с сегодняшнего дня!

Он нажал кнопку вызова лифта. Сара уже открыла было рот, чтобы швырнуть ему вслед очередное ругательство, но потом передумала. Губы ее сжались в тонкую полоску. Джарред чувствовал себя, словно выжатый лимон. “Ну и бессердечная же стерва, — с горечью отметил он. — И подумать только, что она носит ребенка Уилла! ”

— Отец? — тихо окликнул Уилл, заглянув в больничную палату. Келси бесшумно вошла вслед за ним.

Нола стояла у кровати, держа Джонатана за руку. При виде Уилла губы ее недовольно скривились.

— Где Джарред?

— Уже едет, — ответил Уилл. Келси знала, что это не так, но предпочла промолчать.

Губы Джонатана зашевелились, но они не разобрали ни слова. Уилл наклонился к самому лицу отца.

— Что? — встрепенулась Нола.

— Говорит, что просит прощения, — повторил Уилл и тяжело покачал головой.

Нола бросила пронзительный взгляд на мужа. От такого взгляда и более сильные духом мужчины моментально сникали прямо на глазах.

— Господи, да за что? — раздраженно бросила она.

И тут вдруг Джонатан ответил — ясным и твердым голосом, хотя было видно, что это стоит ему мучительных усилий:

— За всех Дженис и Гвен. За всех женщин.

В ее маленькой квартирке требовательно зазвонил телефон. Она услышала, как он звонит, и уже одно то, что она его слышала после трех дней отупения, вызванного наркотиками, означало, что она постепенно приходит в себя. Но ей не хотелось брать трубку.

А он все звонил, и звонил, и звонил… пока ей не стало казаться, что еще немного, и у нее расколется голова от этого звона. Потянувшись за трубкой, она поднесла ее к уху и рявкнула:

— Ну? Кто это?

— Это я, — ответил на том конце так хорошо знакомый ей женский голос. Только сейчас в нем звенели слезы. — Я только что поругалась с Джарредом. Он сказал, чтобы я убиралась. Он меня уволил!