Татьяна Тронина - Люблю, убью, умру...

— Какую? Что не вышла замуж за Дениса?

Ее светлые волосы просвечивали на солнце, сияли над головой золотым нимбом, по лицу бежали какие-то отраженные блики — Вера в тот момент казалась удивительно юной, точно девочка-подросток. Впечатлению еще способствовала ее тоненькая фигурка. Прическа ее теперь являлась точной копией моей, и многие из соседей, живущих в доме, путали нас. А когда видели вместе, говорили, что и не знали, что у Веры есть сестра-близнец…

— Ну да! Просидишь теперь всю жизнь в старых девах…

— Вера, что за отсталые понятия! — возмутилась я. — Сейчас не девятнадцатый век! И, потом, зачем мне портить Денису жизнь — ведь я ни капельки его не люблю.

— А кого тогда? Сашу?

— Сашу. И тебя. Она засмеялась:

— А я только тебя… Потому что больше у меня никого нет.

— Вера, тебе надо было идти на свадьбу вместо меня — Денис не заметил бы подмены, и все были бы счастливы…

— О, я его так боюсь!

— Кого, Дениса? Но ты же его не видела…

— Все равно боюсь! Ты так о нем рассказываешь… — с суеверным выражением на лице произнесла Вера.

— Да ну, глупости!

— А зачем тогда от него у меня прячешься?

— Просто по тебе соскучилась. Если я тебе надоела, то выгони меня!

— Что ты! — испугалась Вера. — Я вовсе не потому спросила… Я потому, что ты тоже его боишься.

— Уже нет. Прошло достаточно времени. Наверное, он уже смирился. Нет, он, конечно, ужасно зол на меня, но не будет же он меня убивать!

— Ну, не убьет, так побьет…

— Вера, ты сама не знаешь, что ты такое говоришь! — засмеялась я. — Денис никогда не поднимет руку на женщину. Он джентльмен. Это так неэстетично, так низко — бить женщину. Только пролетарии так поступают… И вообще, закрой дверь, а то дует.

Она подмела на балконе, а потом зашла обратно на кухню, держа в руке совок. Лицо у нее было задумчивое и рассеянное.

— Ты чего, Вера?

— Да вот, вспомнила, что через три недели Пасха. Поедем к папе?

— Да.

— Это, вообще, неправильный обычай — ездить на кладбище в Пасху. Говорят, надо в какой-то другой день, но я почему-то в первый раз подумала, что папе будет грустно. Ко всем приедут, а к нему нет…

— Вера!

Иногда она была совершенным ребенком, хоть и на шесть лет старше меня. Папе будет грустно! Словно он живой там, под могильной плитой.

— Завтра с утра наведаюсь к себе, — сказала я, чтобы отвлечь Веру. — Посмотрю, как там дела. Возьму куртку, плащ, еще кое-что… пора перейти на весеннюю форму одежды.

— А не страшно? Вдруг он тебя будет ждать…

— Вряд ли. Что, у Дениса других дел, что ли, нет? Понедельник, утро… Да и вообще, может, я его никогда больше не увижу!

— А что Аглая твоя?

— Не знаю. Надо ей позвонить, узнать, как там дела в институте, не появлялся ли Денис…

— Я поеду с тобой, — неожиданно заявила она. — Не могу отпустить тебя одну.

— Вера, ей-богу, ни к чему…

— Нет! — вдруг рассердилась она. — Я не могу тебя бросить.

Я засмеялась, глядя в ее испуганное, сердитое лицо.

— Ладно, поедем вместе.

Потом она ушла в магазин, а я осталась сидеть дома, над томиком Брюсова. Но мне не читалось, мысли улетали куда-то далеко. К Саше.

Последнее время я не могла вспоминать о нем без слез. Я так любила его, что больше уже не сомневалась в правильности своего поступка. Я совершенно правильно ушла от Дениса, потому что я не смогла бы с ним жить, храня в сердце столько нежности к Саше. Чем дальше, тем сильнее любила я Сашу.

«Отчего не позвонить ему? — подумала я. — Вот прямо сейчас… Весна, солнце, небо! Если и он меня любит, то, наверное, чувствует то же самое!»

И я набрала его номер.

Я надеялась, что он будет у себя — в той самой квартире, которую снимал в Москве, чтобы не тратить время на дорогу до подмосковного дома. Впрочем, он мог быть сейчас у матери или на работе. Хотя второе вряд ли — до вечера еще куча времени, а ведь он работает по вечерам.

Но, на мое счастье, Саша был дома и сразу же снял трубку, словно ждал звонка.

— Алло? — мрачно произнес он. От его голоса у меня сжалось сердце. Весна, солнце, небо… судя по его интонациям, для него всего этого не существовало. Как я ошиблась!

— Саша, это я… — растерянно произнесла я, — Лиза.

Я назвала себя по имени, потому что мне показалось, что он может не узнать меня.

— Ты… — выдохнул он.

— Я, наверное, зря тебе позвонила, но мне почему-то подумалось…

— Лиза! — нетерпеливо перебил он мою сбивчивую скороговорку. — Куда же ты пропала, Лиза!

Надежда вновь возродилась в моем сердце.