Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам

Какие-то у них секреты. Алена пыталась выведать, но не смогла — Мими молчала, как партизан на допросе. Правда, вечером обещала все рассказать. Но Алена понимала — все будет зависеть от того, как эти самые секреты реализуются. Наверное, это хорошо, что у Мими с Андреем есть свои тайны. Но с другой стороны, это означает, что ему она доверяет больше, чем ей. Или ей вообще не доверяет? Вот это была бы уже беда.

Она заспешила, торопясь выйти, пока они еще не уехали, но какое там! С этими копушами на собственные похороны опоздаешь. Странный все-таки человек Андрей. Ну ладно, не желает он с ней общаться, но с детьми то хоть мог поздороваться!

Дубленку доставать не было уже ни времени, ни сил — надела курточку на синтепоне и вперед! Курточка, между прочим, новая и очень красивая, можно даже сказать шикарная. Надежда Никитична подарила, сказала, что подруга привезла в подарок из Германии, а размер не угадала, выручай, мол, Алена, не пропадать же добру. Но это она, конечно, все придумала.

— Вау! — восхитилась Ольга и даже руки к груди прижала. — Какие люди и без охраны! Дом моделей! А это что за диво? Ну ты даешь, подруга! При такой-то куртке и такие опорки! Ты бы еще боты напялила. Здесь шпильки нужны. Вот такие, — показала она для пущей наглядности. Получилось весьма впечатляюще.

— Да брось ты! — отмахнулась Алена.

— Хоть брось, хоть подними, а только без каблуков эту куртку носить нельзя. Вид не тот. Получается, как на корове седло.

— Да я на них и ходить-то не могу — не умею.

— Не можешь — научим, не хочешь — заставим. Ты же женщина, значит, надо страдать.

— Кому надо? — уточнила Алена.

— Что значит кому? Всем! И тебе в первую очередь, чтобы ощущать себя женщиной.

— А сейчас я, по-твоему, кем себя ощущаю? Животным?

— Ну и погодка! — громыхнула пустыми ведрами Фаина, протискиваясь в узкую дверь. — Сейчас бы на печку, настоящую, русскую. Или в баньку деревенскую на верхний полок да с березовым веничком, косточки попарить — все суставы ноют.

— Вот-вот! — с готовностью подхватила Ольга. — На дворе колотун, а наши мудрецы отопление отключили точно по графику, как будто сами сидят на другой планете или у них индивидуальный обогрев. Уж чего, казалось бы, проще? Живи по погоде! Холодно — топи, жарко — отключай! Так нет! У них, видите ли, график, сверху утвержденный такими же мудрецами, и ладненько. Зато самими думать не надо — уже хорошо.

— Тебе бы в народные депутаты баллотироваться, — засмеялась Алена. — Такой трибун пропадает.

— Точно! — не поддалась ложной скромности Ольга. — Самое там мне место. Вот это работка, я понимаю! Сиди себе в государевой Думе, чеши языком в свое удовольствие, греби лопатой жизненные блага. Это вам не бомжей обмывать за три копейки.

— Много ты их обмываешь! — фыркнула Фаина.

— Много не много, а заразы на всех хватает. То чесотка, то открытый туберкулез, то сифилис, а теперь вон боевые учения проводят, как с чумой управляться. А у тебя дети, — повернулась она к Алене. — Притащишь домой чуму бубонную — мало не покажется!

— Ты что сегодня воюешь с утра пораньше? С матерью опять поругалась?

— Ой, да ни с кем я не ругалась! Это на меня погода так действует. Ну вот скажи, — повернулась она к Алене, — можно с ней по-человечески разговаривать? Сижу сегодня на кухне, завтракаю. Настроение нормальное, самочувствие отличное. Входит мамашка — морда заспанная, волосенки дыборем, халат на пузе не сходится. «Растолстела, — говорит, — ты, Олька, как корова. Поперек себя шире». Это она вместо «доброе утро». «И лицо, — говорит, — у тебя стало круглое, чистый колобок!» Я ей по-хорошему, мол, отвянь, зараза, чего ты мне с утра пораньше мозги канифолишь? «А кто, — говорит, — тебе еще правду скажет, если не мать? Ты, — говорит, — Степашина давно в последний раз видела?» «Какого еще, — спрашиваю, — Степашина?» «Председателя Счетной палаты». Прикинь заявочки? «Ну допустим, недавно, — отвечаю. — И что из того?!» «А то, — говорит, — что лицо у тебя стало точно, как у Степашина. Такое же круглое, один к одному. Я как на кухню вошла, прямо обалдела — ну, вылитый Степашин!» Хоть стой, хоть падай! «Ничего себе, — думаю, — приложила мать родная с утра по полной программе». Прям как в анекдоте: «Девушка, вам никто не говорил, что вы похожи на Мерилин Монро? Нет? И правильно! Потому что вы вылитый Армен Джигарханян». Я говорю: «Мать, ты вообще соображаешь, что несешь? Мне еще целый день с людьми работать, такими же, между прочим, как ты, антропофагами, а уже сейчас жить не хочется».