Кристин Ханна - Летний остров

— Мне очень стыдно, — призналась она. — Я догадывалась, что причиню тебе боль. В самом начале я этого и добивалась.

— А сейчас?

— Сейчас я бы все отдала, чтобы вернуться на несколько дней назад.

Нора грустно улыбнулась:

— Ах, дорогая, правда всегда причиняет боль, это такой же закон природы, как закон всемирного тяготения. — Она посмотрела на море. — Читая твою статью, я видела себя. Может, это покажется мелочью, но я потратила почти всю жизнь, убегая от себя и своего прошлого. Я никогда никому не доверяла настолько, чтобы быть самой собой. Когда я задумывала рубрику советов, я считала, что настоящая я, такая как есть, читателям не понравится, поэтому я придумала Нору Бридж, женщину, заслуживающую доверия и восхищения, и начала пытаться жить так, чтобы соответствовать созданному образу. Но мне мешали мои ошибки, ошибки реальной женщины. — Она снова посмотрела на дочь: — Только тебе я доверилась. Руби кивнула:

— Знаю.

— Не зря я тебе доверилась. Я поняла это, дочитав статью до конца. Я рассказывала, ты слушала, записывала и в конце концов открыла мне меня. Начиная с девчонки, которая пряталась под лестницей, до взрослой женщины, прятавшейся сначала за стенами психиатрической клиники, затем за микрофоном… — Нора улыбнулась. — Теперь эта женщина больше не прячется. Ты дала мне возможность увидеть себя.

— Я понимаю, что выдала твои секреты, но я не собираюсь публиковать эту статью. Я не могу так поступить с тобой.

— Нет, ты это сделаешь.

— Я тебе обещаю, что не сдам материал в редакцию, — повторила Руби, полагая, что мать ей не верит.

Нора наклонилась к дочери и стиснула ее руки:

— Я хочу, чтобы ты ее опубликовала. Она замечательно показывает, кем мы обе являемся и кем можем стать. Она показывает, как любовь может пойти по неверному пути и все же вернуться к началу — если в нее верить. То, что ты написала… это не предательство. Даже если в начале это и являлось предательством, разве могло быть иначе? Нам предстояло пройти невероятно долгий путь. А в самом конце его я поняла, насколько сильно ты меня любишь.

Руби судорожно сглотнула.

— Да, мама, я тебя люблю, и мне очень жаль…

— Тс-с, хватит об этом. Мы — одна семья. Бывает, конечно, что мы пренебрегаем чувствами друг друга, но это нормально, так и должно быть. — Глаза Норы заблестели от слез. — А теперь мы пойдем домой и позвоним твоему агенту. Мы появимся в «Шоу Сары Перселл» вместе.

— Ни за что! Они тебя живьем съедят.

— Ну и шут с ними! Я буду держать тебя за руку, это придаст мне сил. Они больше меня не заденут, зато мне не терпится дать им сдачи.

Руби воззрилась на мать с благоговением. Ей казалось, что Нора изменилась буквально у нее на глазах. Отныне это была совсем другая женщина.

— Ты просто чудо!

Нора засмеялась:

— Много же тебе понадобилось времени, чтобы это заметить.

Мне достались мои пятнадцать минут славы. Самое удивительное, что, когда отмеренные четверть часа прошли, я все еще была знаменита. Кажется, мы с мамой стали своего рода символом того, что мир вокруг нас не настолько плох. И ест вдуматься, в этом есть смысл. Мы живем во времена, когда в вечерних новостях изо дня в день один за другим идут унылые, наводящие тоску сюжеты.

Грустно, что это нас больше не удивляет. Мы сидим в своих гостиных на мягких диванах, купленных благодаря десятилетию процветания, смотрим новости и качаем головами. Иногда — решительный поступок! — мы выключаем телевизор или переключаем канал. Значительно реже спрашиваем почему. Кто решил, что убийство более достойно показа в новостях, чем милый репортаж о старушке, развозящей горячую пищу больным СПИДом?

Но кажется, я ударилась в патетику и отклонилась от темы. Суть в том, что я своими глазами увидела — известность не утопия, как мне представлялось раньше, и это заставляет переосмыслить мои представления о мире. У знаменитостей больше денег, но меньше свободы, у них больше возможностей для выбора, но меньше честности. Все продается и покупается. А когда мы позволяем средствам массовой информации выбирать за нас героев, значит, мы совсем пропали.

Мы с мамой неожиданно обнаружили, что мы не так разобщены — я имею в виду нас всех, — как нам кажется. Хорошие новости нужны людям не меньше, чем плохие, и им понравился рассказ о моем перевоспитании. Девочка ненавидит мать, потом учится ее любить, затем отказывается от карьеры, чтобы не причинить боль матери. Людям это понравилось. И я им тоже понравилась.