Но время шло, а Полина не возвращалась. Слив из чайника остатки заварки в свой большой коричневый бокал, наполнила его кипятком на четверть. Оставив остывать — горячий чай Дана не любила, — направилась было к раковине, помыть чайник и заварить свежую порцию, и в этот момент услышала, как за бетонной стеной двери лифта открылись и снова быстро закрылись. Ну наконец-то...
Полина всегда «закрывала» за собой двери лифта по непонятной для Данки причине, объясняя это просто привычкой. Дана застыла на месте, прислушиваясь, и наконец ключ в замочной скважине начал медленно поворачиваться.
— Привет тебе, Данила-мастер... — торжественно начала с порога Полина. — Не спится?
— Какой тут сон! Где тебя черти носят?
— Мамочка будет читать нотации?
Спиртным от Полины пахло даже на расстоянии. Запах смешивался с флюидами сигаретного дыма и традиционного «Гуччи Раж», которым Полина неизменно душилась последние полгода. Склонившись над непослушной, никак не желающей расстегиваться молнией ботинка, она вдруг взвизгнула:
— Ой! Данилка, помоги, кажется, я кусок кожи молнией зацепила!
Дана подошла, шлепая по полу домашними тапочками не по ноге, и склонилась над злополучным ботинком.
— Ты — просто хирург. Причем гениальный, — резюмировала подруга, когда кусок кожи наконец был выхвачен из зубов коварной молнии.
— Ну, рассказывай...
Наполнив обе чашки свежим, ароматным чаем, Данка, в предвкушении очередной истории, уселась поудобнее на шатающейся табуретке. А Полина только подняла глаза к потолку и демонстративно глубоко вздохнула.
— Понятно, — заключила Данка, — опять влюбилась?
Состояние влюбленности у Полины было хроническим. А в те редкие периоды, когда сердце ее не горело, не страдало и не плавилось, она чувствовала себя просто не у дел, не понимая, куда же потратить свою через край бьющую нежность.
— Ой, Дана... Не зря ведь говорят, что никакой клей не сможет восстановить всех прелестей разбитой вазы. А еще говорят, что нельзя вступить дважды в одну реку...
В глазах — неизбывная тоска, в хрипловатом голосе — надрыв.
— Понятно, — снова повторила Данка, — Владислав.
Владислав в жизни Полины появился еще зимой. Естественно, на шикарном «мерседесе», в шикарном прикиде и при больших деньгах. Другие мужчины в жизни Полины не появлялись по той причине, что она их просто не замечала, свято следуя одной из своих заповедей, гласящей, что трамвай нужно обходить сзади, «мерседес» — спереди, а «Запорожец» — стороной. Такова была ее жизненная установка. Услышав однажды по радио эту самую фразу про «Запорожец» и «мерседес», она долго смеялась, а потом заключила:
— Справедливо.
В общем-то большим оригиналом в вопросах межполовых отношений Полина не была. Владислав, стремительно появившись в жизни Полины, точно так же стремительно исчез спустя три недели. В течение этих трех недель Полина гуляла по облакам, отвечала на вопросы невпопад и по ночам просыпалась от счастья. А спустя три недели Влад забыл позвонить и на этом пропал, так как обратной связи с ним Полина не имела.
Как выяснилось, пропал не навсегда. Прошел месяц, и он как ни в чем не бывало снова позвонил Полине и утащил ее с собой на какую-то вечеринку, которая, затянувшись, закончилась спустя неделю. В течение этой недели Полина дома не появлялась, лишь звонила периодически, благоухая счастьем, радостью и еще неизвестно чем. Потом она появилась, а он снова пропал... И вот, кажется, в очередной раз появился. Дана безошибочно определила это по цвету Полинкиных глаз — не по блеску и не по какому-то особенному выражению, а именно по цвету. Почему-то с появлением Влада глаза у Полины из темно-коричневых превращались в светло-ореховые, почти прозрачные...
— Это потому, что я пила текилу, она соленая... — пыталась Полина научно обосновать столь странную физическую закономерность, но потом замолкала, видимо, поняв, что не настолько сильна в науках.
Вот и сегодня Влад снова появился. Данка вздохнула — надолго ли? — но вслух разочаровывать подругу не стала. Полина сидела, подобрав ноги, и покручивала между пальцами одну прядку, выкрашенную по моде в синий цвет с помощью туши для волос. На запястье поблескивал тоненький браслет часиков «Вашерон Константин» — подарок все того же Владислава, дорогой во всех отношениях, ногти — такие же синие, глаза — вытравленные, светлые...
— Знаешь, где мы были?
— Наверное, в ресторане «Планета Голливуд», — ткнула Данка пальцем в небо и ошиблась.
Читать дальше