Robin Alexander - В один прекрасный день

- Я поверить не могу, что ты купила…

- Играй по правилам, Эш, - Эрика отпила глоток вина.

Эшли подняла свой бокал и сама отпила хороший глоток. Ее мозг никак не мог переварить новое открытие. «Наконец-то она нашла себе хобби», - пришла злобная мысль. – «Мы расстались, и она тут же завела себе жизнь за пределами офиса!»

- Расскажи мне о том, как ты поешь.

- Не могу. – Эшли опустила бокал на стол. – Я не могу сидеть здесь и делать вид… - Эшли прикусила щеку изнутри, пытаясь совладать с гневом. Глянула на протоку, в которой отражались розовые и оранжевые тени. Несколько минут назад все было так романтично. Сейчас окружающая глухомань заставила ее почувствовать себя в ловушке. Швырнуть салфетку на столик и выскочить вон возможности не было.

- Говори, - спокойно произнесла Эрика. – Скажи мне, что ты думаешь.

Эшли раздраженно выдохнула и посмотрела Эрике в глаза.

- Мне было так одиноко, я так скучала по тебе, по дому и я… Я надеялась, что ты чувствуешь то же самое по отношению ко мне.

Глоток вина помог размягчить собравшийся в горле комок. Она надеялась, что жжение в глазах поутихнет, и она сможет выразить свои чувства и не сорваться при этом в истерику.

- Ты расстроена потому, что я нашла новое увлечение? – голос Эрики был низким и спокойным, но с оттенком резкости. Она приподнялась и потянула Эшли за руку, пока та не посмотрела на нее. – Я сплю на диване с тех пор, как ты ушла. Не могу даже подумать о том, чтобы спать в нашей кровати без тебя. Я была в таком эмоциональном раздрае, что моя мать всерьез собралась выдавать Дрю антидепрессанты, чтобы она подсыпала их мне в питье, - глаза Эрики заблестели, а голос стал хриплым. – Так что если ты думаешь, что у меня была не жизнь, а малина, то ты ошибаешься.

Эрика выпустила руку Эшли и со вздохом опустилась на стул.

- Впрочем, я понимаю твои чувства. У тебя есть музыка, есть твои друзья, а я ложусь спать с одной мыслью – думаешь ли ты обо мне? Скучаешь ли ты обо мне?

- Скучаю, - призналась Эшли и по ее щеке скатилась слеза. Она сердито смахнула ее, и тут же ей на замену выкатилась следующая.

- Если ты хочешь, чтобы я бросила музыку, я это сделаю. Я просто хочу вернуться домой. Я хочу вернуть нас.

Эрика грустно покачала головой, и Эшли почуствовала, что ее вот-вот стошнит.

- Ты не хочешь, чтобы я вернулась? – вырвалось у нее.

- Я хочу, чтобы ты вернулась, Эш, больше всего на свете хочу.

- Тогда чего мы здесь сидим?! Поехали домой, - умоляющим голосом попросила Эшли, не в силах сдержать отчаяние.

- Мы не можем вернуться к тому, что было, по крайней мере, я не могу. – Эрика отвела взгляд. - Между нами все изменилось, и так, как раньше, уже не будет, как бы мы ни старались.

Эшли не сдержала рыдание, сотрясшее ее.

- Мы уже пробовали, помнишь? – Эрика попыталась улыбнуться, но глаза ее снова увлажнились, она моргнула и посмотрела в сторону. – Я не хотела заводить этот разговор сегодня, но, думаю, это неизбежно. – Она прерывисто вдохнула и медленно выдохнула.

- Та жизнь, которая у нас была, закончилась, Эш. – Эрика сжала ладонь Эшли, когда та попыталась забрать руку. – Но у нас есть надежда. Мы можем начать заново. Так, как раньше, не будет, но если мы обе постараемся, то у нас может получиться даже лучше, чем было.

- Я не знаю, радоваться мне или огорчаться, - сказала Эшли и шмыгнула носом. – Я хочу второй шанс, но что-то мне подсказывает, что тебе придется еще некоторе время ночевать на диване.

Эрика улыбнулась сквозь слезы.

- Я принимала тебя, как данность и где-то в процессе сбилась с пути. Однажды утром я проснулась и поняла, что я не знаю, кто ты по-настоящему.

- Ты так и не простила меня? – Эщли ощутила, как едва зародившаяся надежда начинает таять.

- Простила, и я сейчас не об этом, - Эрика потянулась к Эшли и заправила выбившуюся прядь волос ей за ухо, позволив своим пальцам задержаться на ее щеке. – Я хочу сказать, когда ты долго с кем-то живешь, ты перестаешь интересоваться, что им движет.

Впервые с тех пор, как началась вся эта неразбериха, Эшли осознала, что виновна в том же самом. И это ясное осознание сопровождалось уколом боли. Она сердилась на Эрику за то, что та отказываетсся понимать, почему ее поспешное возвращение к музыке было столь важным для нее. Но теперь она была вынуждена признать, что сама она проявила ничуть не меньше упрямства, если не больше.

- Я тоже принимала тебя, как данность, теперь я это понимаю, - призналась Эшли, повернула голову и поцеловала ладонь Эрики. Она стиснула ладонь, гладящую ее щеку, и прижала ее к груди. – Я знаю, что тебя убивало то, что я скрывала свое прошлое, и я сама себя обманула, поверив, что причина только в этом. На самом деле я круто все изменила и ждала, что ты приспособишься. Я ни разу не спросила тебя, что ты об этом думаешь, что чувствуешь, потому что боялась ответа.