Дана Новицкая - Мелочи женской жизни. Жизнелюбивая проза

– Да, ладно тебе, – возразила я, – мы достаточно далеко от сцены, и у нас разные возрастные категории с ним.

– А я говорю, он на тебя пялится, – настаивала Ольга.

– Этот горе-разбойник, по-моему, слепой уже и не может ни на кого пялиться! Хотя… Если это тебя развлекает, пусть будет так… – огрызнулась я, нехотя наблюдая за происходящим.

В тот момент мне гораздо приятнее было ощущать неоднозначные взгляды одного из соотечественников, предававшегося чревоугодию за соседним столом. Было забавно делать вид, что я не замечаю проявленного внимания, и при этом рисовать в воображении возможное развитие событий. «Как скоро этот мэн отважится высвободиться из своего коллектива? Вон как белокурая дамочка опекает объект, она просто мертвой хваткой в него вцепилась», – гадала я. Мужчина, действительно, мог представлять интерес для многих собравшихся здесь и жаждавших приключений туристок. Он был достаточно высок, что для меня было всегда чрезвычайно важно, так как мой рост вместе с каблуками пересекал отметку 180 см, в меру упитан и подтянут, а мне никогда не нравились поджарые типы… Короче, данный экземпляр вполне мне подходил для поднятия настроения. По сути мне не были интересны курортные романы, но сам процесс знакомства, разгадывания замыслов «противника» меня очень увлекал… Одним словом, я приняла соответствующую ситуации «стойку».

Вдруг прямо возле моего уха раздались оглушительные звуки, прервав процесс «медитации». Как оказалось, это были выстрелы. Я вздрогнула и подняла глаза. Передо мной стоял Робин Гуд и крутил перед носом чем-то вроде обреза. Народ притих и с интересом следил за происходящим. Самые сообразительные достали фото и видеокамеры.

Я молча пялила глаза на разбойника. Он что-то говорил на непонятном языке и крутил перед моим носом оружием. Его сотоварищи тоже потрясывали передо мной то ли пистолетами, то ли пугачами и гомонили. Я, еще не полностью отключившись от представлений о красивой романтической истории, продолжала смотреть на происходящее как будто со стороны. Тогда, недолго думая, разбойники схватили меня за руки и поволокли по залу. Я наконец-то окончательно пришла в себя и поняла, что меня вроде как похищают. Видимо, все происходящее было настолько натурально, что все туристы за нашим и соседними столами стали радостно улюлюкать, требуя продолжения зрелища. Робин Гуд приободрился, получив поддержку зала, и выволок меня на сцену. Я продолжала сопротивляться, так как мне эта клоунада совершенно не нравилась. При этом кучка разбойников крутила и таскала меня по сцене, наигрывая на своих дудках и постреливая. Я стала выкрикивать что-то, вроде «верните меня на место». Но мой голос был не слышен среди общего шума и гама. Затем на мою голову напялили фату, и зал взорвался аплодисментами. Меня же потащили со сцены в боковую дверь. «И что дальше?» – соображала я. «По сценарию выходит, что меня похитили, насильно выдали замуж за деда-разбойника… Надеюсь, хоть сексуальных сцен не предполагается?!»

В комнате, куда ввалилась со сцены группа «артистов» вместе со мной, меня наконец перестали крутить и хватать за руки. Зато стали уговаривать выпить вина, которое все присутствующие во главе с моим «мужем» начали опрокидывать в себя стакан за стаканом. Очевидно, для куражу… Я, разумеется, отказалась. Мне уже было достаточно выпитого на дегустации и после, за ужином. Но мои «похитители» с удовольствием продолжали накачиваться, громко переговариваясь и показывая на мои часы. Из чего я предположила: надо подождать, чтобы заинтриговать публику. Пришлось смириться… Опять же меня посетила мысль, раз так вышло, и я стала главным действующим лицом на этом шоу, то проявивший ко мне интерес соотечественник будет так или иначе наблюдать за мной дальше. От этой светлой мысли я повеселела, перестала фордыбачиться и принялась выяснять жестами и звуками у похитителей об отведенной роли в дальнейшем. Оказалось, что нам с дедом пора на сцену, причем мне вручили куклу, похожую младенца.

Под восторженные выкрики публики мы в обнимку с Робин Гудом и с «ребенком» на руках вышли на сцену. Вернее, вышла я и выволокла деда, так как он самостоятельно к тому времени идти не мог. Зал ревел! «Молодые», то бишь мы, с горем пополам исполнили несколько танцев, слабо напоминающих чардаш, хотя это сделать было нелегко. Мой «муж-разбойник» едва стоял на ногах… На этом шоу закончилось, мы долго кланялись ликующей публике, затем более трезвые и резвые, чем мой «супруг», разбойники отвели меня под несмолкаемые аплодисменты и вспышки фотокамер к месту дислокации. Мои соседи по столу, чувствуя свою причастность к происходящему, были несказанно счастливы и, будучи изрядно «под шафе», выражали восхищение и признание моей персоной.