М. Пирс - Полуночник (ЛП)

Мэтт открыл было рот, но ничего не вышло. Разочарование перевернуло все во мне.

Ему потребуется некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя.

Я знала, что хочу слишком многого и слишком рано, но я подсела на грязный рот Мэтта. Я пристрастилась к тому, как он унижал меня в постели.

Подстегнутая ростом удовольствия от бурного темпа, я качнулась назад навстречу его толчкам. Я обрела голос и начала лепетать.

— Твой член, — запнулась я. — Я чувствую его, Мэтт... глубоко между ног.

— Ханна...

Мое имя шепотом прозвучало на его губах.

— Скажи что-нибудь, пожалуйста, поговори со мной…

— Мм... мой член, — выдохнул он. Я застонала, нуждаясь в помощи и ободрении. — Черт, я не выдержу этого. Я смотрю, как ты вбираешь его. Ах, еб*ть, я наблюдаю за твоей тугой маленькой киской.

Я отпустила свое благородство, порыв страсти смело его.

— Дай его мне, Мэтт, трахни меня, иди ко мне…

— Черт, Ханна!

Руки Мэтта обвились вокруг меня. Его сильные пальцы нашли мой клитор и потерли его, щекоча нервы, заставляя мое тело взорваться.

Мы кончили вместе и рухнули возле раковины.

Позже Мэтт снова стал безжизненным. Я обернула полотенце вокруг него, другой рукой взъерошила его волосы. Я надеялась, что секс внезапно осветлит его голову и все будет как раньше, но это были смехотворные надежды. Нейт был прав — Мэтту необходимо время. А я была из терпеливых.

Я поцеловала его. Он целовал меня без энтузиазма.

— Устал, — пробормотал он, выходя из ванной.

Я тревожно наблюдала за ним. Он действительно выглядел уставшим, и не без оснований. Его тело прошло через суровые испытания. Черт, может, мне не следовало принуждать его к сексу. Что со мной не так? Я прижала ладони к глазам. Ханна, нарасти себе мозг!

Я схватила апельсин и бутылку воды из холодильника и поспешила в спальню. Мэтт лежал животом вниз на одеяле. На нем была пара черных боксеров,аламантин, который я подарила ему, лежал неподалеку в стороне.

Я сглотнула комок в горле.

— Я принесла тебе апельсины.

Тишина.

Я поставила фрукты на тумбочку. Там же были и его таблетки.

— Ты принимал их? Мне кажется… — я возилась с бутылкой, — …мне кажется, что ты должен принимать их два раза в день.

Мэтт протянул руку.

— Гм, да, хорошо, так… — так что с лекарствами Мэтта возникли небольшие проблемы. О боже. Какие из них? Понижающая доза... высокая доза. После некоторого поиска, я вложила в ладонь Мэтта капсулу 25 мг. Он запил ее водой из бутылки.

— Прости, — сказал он через какое-то время.

Я прошлась по своему сухому телу полотенцем и залезла голой на кровать. Я вытянулась рядом с ним, обнимая его и пристраивая свои изгибы к его коже.

— Никаких извинений, — сказала я.

— Из-за них я становлюсь сонным. Мы можем поговорить?

— Конечно, можем.

— Я все испортил. С тобой.

— Никаких извинений, — повторила я. — Я не жалею, что встретила тебя.

— Я пытался держаться подальше. Сначала, пытался.

— Но не смог, — моя грудная клетка рефлекторно сжалась при мысли о жизни без Мэтта. Я глубоко вдохнула. Пора сказать и не быть идиоткой. — Я могу сказать тебе кое-что?

— Мм.

— Мэтт, не думаю, что я действительно могу держаться подальше от тебя. Не в этой жизни, — я проследила кончиками пальцев по его спине. — Я люблю тебя. Ты же знаешь это.

— Почему?

Мне помогло то, что глаза Мэтта были устремлены на стену. То, как смотрят эти пронзительные зеленые глаза... я не смогла бы произнести это, глядя ему в глаза.

— Я думаю, что всегда любила тебя, — прошептала я. — Я чувствовала что-то необычное с тех пор, как мы встретились, с тех пор как мы впервые начали переписываться. Я любила тебя, не зная, что любовь была во мне, ждала своего часа. Так что ты не должен извиняться, Мэтт. Я люблю тебя. Нет никакого способа изменить это.

Мэтт перекатился ко мне лицом. Он встретил мой взгляд — наконец — с очевидной трудностью. Мы наблюдали друг за другом.

— Ты и Нейт...

— Он был идеальным джентльменом, — остановила его я.

— Да? — Мэтт сонно выискивал что-то в моем выражении лица.

Боже, он на самом деле беспокоится об этом? Я вздохнула и взяла его лицо в свои руки.

— Мэтт... я не хочу идеального джентльмена.

— Тогда чего ты хочешь?

— Тебя.

Впервые за месяцы я наблюдала, как прекрасное лицо Мэтта засветилось от настоящего смеха. Он был мягким, обессиленным, но это был смех. Я хотела плакать.

— Не джентльмена, — усмехнулся он, его глаза сонно закрывались.