Елена Ямпольская - Гимн настоящей стерве, или Я у себя одна

Красивые мужчины в реальной жизни встречаются очень редко. Красивые женщины (хорошенькие, миловидные, симпатичные) — на каждом шагу. Казалось бы, ИМ следует комплексовать и круглосуточно лежать под штангой, а НАМ — морщить носики и придирчиво перебирать «товар», отсеивая явную некондицию. На деле все выходит совсем наоборот. МЫ зверски конкурируем, ОНИ ломаются и капризничают. Массового исхода мужиков по направлению к фитнес-клубам что-то не наблюдается, зато изможденное существо, не слезающее с напольных весов, с сантиметром в руках и тоской в глазах — это давно уже наш коллективный портрет.

В целом свете (за вычетом голодающих районов Африки) нет ни одной женщины, которая не мечтала бы похудеть. Ленивые покупают таблетки, богатые увлекаются «Гемокодом», фанатичные пересаживаются с диеты на диету, самые разумные приучают себя к регулярной физической нагрузке. У каждого Додика своя методика, и все они приносят разные результаты — от обретения чудесной фигуры до сорванной психики, анорексии, булимии и килограммов, возвращающихся на прежние места с удвоенной энергией.

Но если объемы нашего тела величина точная, то представления женщины о количестве вытесняемого ею воздуха глубоко субъективны. На каждую сотню дам приходятся две-три чокнутые толстухи, абсолютно уверенные в своей фотомодельности, и 50–60 еще более сумасшедших особей, которые разглядывают себя через увеличительное стекло. Это не метафора: при сканировании мозга у больных анорексией обнаружился дефицит кровоснабжения участков, отвечающих за зрительные образы. Между нами, девочками, это называется манией величия.

Русские женщины худеют с отчаянной яростью, что благотворно сказывается на их внешнем облике, однако говорит о заниженной самооценке. Можно сколько угодно декларировать, будто потение на тренажерах — огромное удовольствие для себя, любимой, но кого мы обманываем? Всю свою сознательную жизнь женщина ходит по незримому подиуму с номерком на руке, страшно волнуется, выпячивает грудь, втягивает живот… А судьи кто? Они, они, наши драгоценные покемончики.

Беспокойная женщина несчастна. Несчастная беспокойна. Недовольство собой излечивается только в крепких мужских объятьях: если для кого-то эти плечи-ноги-ягодицы столь желанны, значит, мы просчитались в сантиметрах и килограммах. Мужчина может залюбить, заласкать, занежить наше тело до такой степени, что мы и сами объявим ему (телу) отдохновенное перемирие.

Говорят, родиться красивой недостаточно. Стать красивой и быть ею — к сожалению, тоже. Чего мужикам в действительности хочется, на какие параметры они западают, науке неизвестно. Наука пока еще не в курсе дела. Такой образчик неуклюжести, как Моника Левински (ну корова коровой), не прельстил бы ни одного уважающего себя российского покемона. А местного, штатовского — пожалуйста. О, загадочная американская душа…

Ученые, между прочим, выявили интересную закономерность: чем позже час, тем привлекательнее кажется одинокому мужчине свободная женщина. В семь часов вечера он на нее не взглянет, в девять подсядет рядом и начнет флиртовать, после одиннадцати упадет на колени или предпримет попытку изнасилования — в зависимости от привитых манер. Так что можно морить себя голодом, а можно просто подождать до темноты…

Я знаю еще одно правило, которое работает железно: в глазах настоящей любви ее объект всегда прекрасен. И если избранный вами покемон начал вдруг наводить критику — а не похудеть ли тебе, дорогая? — первым делом спокойно прореагируйте: а не пойти ли тебе по известному адресу, дорогой? И затем, избавившись от бессмысленной связи, спокойно отправляйтесь в спортзал. Поскольку женщина все-таки создана для красоты, как птица для полета.

_____

Когда наш роман только начинался, я выбрала в парфюмерном магазине два запаха — «Ангел» от Тьерри Мюглера для себя и «Эгоист Платинум» от Шанель для него. Как выяснилось чуть позже, эти названия вовсе не соответствовали характеру наших отношений: и мой герой не заслужил упреков в чрезмерном эгоизме, и во мне обнаружилось не слишком много ангельского (хотя, видит Бог, я очень, очень, очень старалась). Но с тех пор, если вдруг долетит откуда-нибудь знакомый, в общем-то, не актуальный уже аромат, я моментально возвращаюсь в первые месяцы нашего счастья и замираю от их ликующей, ослепительной безоблачности. Более того, когда мне плохо, тоскливо и одиноко, я, блуждая среди парфюмерных витрин, нет-нет, да и нюхну тайком пробник «Эгоиста». Изгнанная Ева вспоминает, как пахло в ее Эдеме…