Татьяна Корсакова: Старинный орнамент везения

…Утро началось с адской головной боли и тошноты. Желудок жаждал немедленного избавления от гремучей смеси из пятизвездочного армянского коньяка и советского шампанского. Он сначала сжимался в тугой узел, а потом выворачивался наизнанку. Раз за разом. От Липы этот процесс никак не зависел.

Облегчение наступило лишь минут через двадцать. Если, конечно, можно назвать облегчением это вязкое, муторное чувство, когда голова кружится, а тело трясется в ознобе.

Липа включила воду, подставила лицо под прохладные струи, сделала жадный глоток. Надо бы принять душ, смыть с себя липкий пот и воспоминания. Что на нее вчера нашло?..

Вместо того чтобы тихонько лечь спать, она отправилась в общежитие, поговорить с мужем. Нет, теперь уже бывшим мужем. А там эта… моделька, наглая крашеная выдра! Моделька все время вмешивалась в их с Олегом разговор, обзывала Липу хищницей, аферисткой и мокрой курицей. Терпение лопнуло на «мокрой курице»…

Модельке досталось по полной программе, даже сейчас, сквозь дурман похмельного синдрома приятно вспомнить. Олег, конечно же, бросился защищать свою пассию и тоже получил. По всему выходило, что во хмелю она буйная и неконтролируемая, полная противоположность себе трезвой. Немного стыдно перед вахтершей и бывшими соседями – дала людям пищу для разговоров. Олежка небось теперь на каждом углу раструбит про то, какая она ревнивая сука – еще один козырь в его колоде. А о квартире они так и не поговорили, спасибо модельке.

Господи, как же болит голова! Хорошо еще, что она договорилась на работе и впереди целых два свободных дня, есть время протрезветь и подумать, как жить дальше.

Липа забралась в ванну, включила горячую воду, закрыла глаза. Она полчасика полежит, придет немного в себя, а потом выпьет большую чашку кофе и начнет думать…

Расслабиться не получилось. Только-только головная боль стала затихать, как дверь в ванную с грохотом распахнулась. Липа вздрогнула, открыла глаза. Истерзанное похмельем тело даже испугаться не успело как следует…

– Ну что, сука, добилась своего?! Опозорила меня перед людьми?! – бывший муж присел на бортик ванны, больно сжал Липино плечо.

– Пусти, – прохрипела она. Разговаривать громко почему-то не получалось.

– Пустить?! – бывший потер расцарапанную щеку. Это она его так?! Какая прелесть! Будет о чем вспомнить на старости лет. – Да я тебя сейчас утоплю в этой джакузи!

А он красивый. Даже когда злится, все равно красивый. Есенин, сходство почти портретное…

– Утопишь – посадят, – она стряхнула его руку, потянулась за полотенцем.

– А ты никак похудела? – бывший ощупал взглядом ее голое тело.

Похудела – за месяц ровно на семь кило. А что ж не похудеть от такой-то радости?

– Зачем пришел? – спросила она, кутаясь в халат.

– Я здесь, между прочим, живу. Забыла?

– Забудешь тут. – Голова болела так сильно, что даже обида на этого негодяя отошла на второй план. Может, кофе поможет?

Придерживаясь за стены – голова еще и кружилась, – Липа прошлепала на кухню, включила электрочайник: готовить кофе в турке не было сил, лучше просто заварить. Она поставила на стол чашку, только одну – Олежка обойдется, – села на табурет, сжала виски руками.

– Не ожидал я от тебя, Мартьянова, такой прыти. – Бывший приволокся следом, уселся напротив. – Как же ты дошла до жизни такой? Напилась как свинья, закатила истерику! – Он брезгливо поморщился.

– Пришел мне нотации читать?

– Нет, пришел предупредить, – он подался вперед, – если ты, дрянь, Карину еще раз хоть пальцем тронешь, я тебя по стенке размажу.

Оказывается, крашеную выдру зовут Кариной. Не слишком ли вычурное имечко для девочки из Урюпинска? Или это псевдоним?

– Надо что-то делать с квартирой, – она отмахнулась от его угроз.

– А что с ней делать? – Олег недобро усмехнулся. – Мы с Кариной переедем на свои законные метры и покажем тебе Кузькину мать.

– Ты уже показал. – Закипел чайник, Липа с неохотой встала, заварила себе кофе, насыпала в чашку три ложки сахара. – И не надо меня пугать. На твою Кузькину мать у меня найдется один, но очень большой Василий. Можешь мне поверить, он не откажется пожить у меня.

Это был хороший контраргумент, Липа даже мысленно похвалила себя за находчивость. Василия Кузнецова боялись все, кто не знал его достаточно близко. Он работал водителем в бригаде Липы и отличался звероподобной внешностью – Тайсон и Валуев плачут в сторонке – и вспыльчивым характером. А еще поговаривали, что он сидел за какое-то жуткое преступление. Липа россказням и сплетням не верила и Василия не боялась, ну ни капельки. Видела, как он к людям относится: и к больным, и вообще… Другой водила, бывает, с места не сдвинется, когда надо пациента до машины дотащить, и плевать ему, что в бригаде одни женщины, Липа да фельдшер Алена, и общий вес у них килограммов сто пять максимум. А Василий не такой, его даже просить не нужно.